Тихая гавань

- Господи прости меня, грешную, - прошептала женщина и воткнула лезвия ножниц в левую глазницу. Пальцы второй руки держали кусок бинта, сложенный в несколько слоев. Несколько уверенных надрезов, и первый глаз уже на ее ладони. Ей было очень противно делать это, но не смотреть не получалось, нужно было контролировать процесс. Она перевела дыхание и занялась вторым глазом. От неприятных мыслей она отвлекала себя, вспоминая как хорошо ей было с любимым человеком.

Теперь на месте глаз мертвого зияли две черные впадины, которые придавали ему зловещий вид. Она подумала, что этот человек скорее всего и был злодейским убийцей. Он воевал на фронте, убивал других мужчин, и, не исключено, что не только мужчин: про зверства военных она слышала множество историй, а некоторые офицеры просто бахвалились своими подвигами, рассказывая как расстреливали и вешали непокорное население. Так что угрызений совести она не испытывала: любой солдат-убийца, даже в мирное время, он потенциальный душегуб, а на войне так и вовсе наступает их золотое время. Получается, что она в некотором роде приводила баланс мировой справедливости к равновесию. Если бы не она, то этот мужчина вернулся бы на фронт и продолжил убивать, а то, как он себя повел с ней, заставляло думать, что не погнушался бы и насилием над женщинами или даже детьми. Так что она в поисках своего идеала параллельно исправляет ошибки природы, уменьшая количество зла. Не спаситель мира, но маленький справедливый судья. Ведь не просто так природа наделила ее решимостью и смелостью.

Однажды она задумалась, что попадет в ад по итогам своей жизни, но после долгих размышлений пришла к выводу, что правы коммунисты, заявившие, что «Бога нет». Если бы он существовал, то вряд ли допустил бы кровавое безумие под названием война. Она поступала так с мужчинами не ради удовольствия, а защищая свое достоинство, человеческое достоинство.

Она убрала трофей в сумку с вином, вернулась к ведру и еще раз промыла руки и ножницы. Осмотрела комнату: вроде бы почистила все, что можно. Потянула воздух носом: легкий аромат ее духов был практически неуловим, но перед уходом она откроет окно, так что он выветрится очень быстро. Она посмотрела на пламя свечей и подумала, что идеально бы было все сжечь, но пожар в жилом, хоть и изрядно опустевшем районе, вызовет больше подозрений, да и сбегутся на него практически мгновенно. А было бы хорошо: огонь бы скрыл все следы гораздо надежнее.

Она спокойно вышла на улицу — этот дом жившая здесь семья поляков покинула совсем недавно: перебрались к родственникам в деревню, там прокормиться было легче. Вывезли почти всю мебель и домашнюю утварь, кое-что осталось, а хлипкий замок она легко сбила своим волшебным мечом. Дом удачно находился не у самой дороги, а за деревьями вдоль забора, к тому же по соседству дома тоже пустовали, так что их никто не видел.

Патрулей она не боялась, так как знала их основные маршруты, а число солдат и полицаев в городке было не очень-то и велико. Для поддержания порядка хватало около сотни человек, так что она передвигалась вполне спокойно.

Эта ночь выдалась теплее предыдущих: все же лето начинало свое полное царствование. Ее немного беспокоил берлинский сыщик, так как он производил впечатление старого опытного служаки. Не то, что туповатый «святоша», который бегал по указке Зайберта словно ручной песик. Жаль, что старика не убил мальчишка-уборщик. Но она почему-то была абсолютно уверена, что и столичный гость не сможет на нее выйти. Ведь он привык искать и ловить маргиналов, закоренелых преступников и бандитов, а она — всего лишь женщина в поисках настоящего чувства. А любовь всегда побеждает в схватке с холодным рациональным разумом.

Она часто с презрением наблюдала, как другие женщины пресмыкаются перед мужчинами, лебезят, угадывают их желания. Не все, конечно, но многие. Ей такое поведение было непонятно и неприятно. А позволить себя унизить или оскорбить -удел слабого безвольного существа. Она не такая бесхребетная и может постоять за себя. Никогда и никому не удастся заставить ее пресмыкаться в отношениях «мужчина-женщина». Ей повезло в прошлом встретить Человека, который и научил ее не только любви, но и правильному отношению к собственному достоинству. Но он ушел, ушел из ее жизни, ушел из этого мира. И она не могла на него злиться — он не сбежал, его забрала болезнь. Но он всегда говорил ей, что таких как он — мало, но все же есть еще подобные ему.

Некоторое время она и смотреть не могла на других мужчин, но естество заявляло о себе все сильнее и душа требовала заполнить пустоту, ту бездну, что возникла там после его ухода. И тело хотело удовольствия. Это естественно, плотская страсть тоже может быть красивой и чувственной.

Она попыталась, но неудачно. Мужчина оказался слабым и, нерешительным и вообще размазней. Да и в постели он был не то чтобы груб, а зажат. Они расстались. Он иногда писал ей слезливые письма, на которые она не отвечала, а потом переехала, и он не узнал ее новый адрес.