Тихая гавань

- Здесь коньяк, герр лейтенант. Настоящий, трехлетний.

- Спасибо.- Может вам стоит съездить в госпиталь? - Шмультке знал о приступах своего командира и мог определять их безошибочно.

- Нет, - твердо ответил Барт. - Во-первых сейчас там никто мне не станет ставить укол, во-вторых, тут еще работы навалом, в-третьих, я не хочу морфий.

- У меня есть первитин.

- Не надо, коньяк должен помочь. Иди пока поспи. Понадобишься — разбужу.

- Благодарен вам, герр Барт.

Шмультке тоже не дали нормально поспать, но сейчас ему нечего делать, так что пусть отдохнет. Лейтенант отвинтил крышку фляжки и сделал хороший глоток. Коньяк немного обжег горло, и он закашлялся, но на вкус напиток и правда оказался неплохим. Барт достал бланк для рапорта и принялся за работу. Боль стихала. Не мгновенно, но уверенно. Полностью она, конечно, не уйдет, но коньяк сильно облегчит его страдания.

Где-то через час в кабинет заглянул Зайберт:

- Лейтенант, все еще возитесь с документами?

- Да, герр Зайберт.

- Отложите пока. Просто расскажите результат..

Барт вкратце изложил итоги допросов и высказал свое мнение по поводу отца неудавшегося убийцы, гестаповец согласился с ним и добавил:

- Туда же отправим и собутыльника, который не стал сообщать о намерениях этого идиота.

- Герр Зайберт, а что с русским?

- Что с ним? - гестаповец удивился вопросу. - Он замешан?

- Формально нет, но я абсолютно уверен, что он знал о намерениях своего напарника.

- Отпустите его, герр Барт. Он ничего не знал, а если бы знал, то доложил.

- Простите оберштурманфюрер, но вы приказываете мне отпустить пособника потенциального убийцы? - Барт начал злиться, но гестаповец в нескольких словах рассказал историю с заминированными путями, добавив в конце рассказа:

- Он еще может нам пригодиться.

- Он -ваш информатор?

- Нет, этот русский не «стукач». Просто мне видится, что он старается предупредить события с плохим исходом.

- Я, конечно, ничего не понял, - ответил лейтенант, - но не буду настаивать на его ликвидации.

- Тогда отпустите его вместе с остальными. Расстреляем только двоих. Не хочу еще больше злить чертовых поляков. Они хоть и неполноценные, но кое-что делают и полезное для нашего Рейха.

- Тут вам виднее.

- На десять утра назначу экзекуцию.

- Главе и коменданту сообщать будете?

- Потом. Это не демонстративный акт, а наказание за уголовное преступление. Я даже думаю, что экзекуцию произведут местные полицейские.

- Отличная мысль, - поддержал его Барт, и тут Зайберт внезапно спросил:

- Сильно болит?

- Вы о ноге?

- Да.

- Сильно. Но как догадались?

-От вас пахнет спиртным.

- И?

- Зная вас, я предположил, что вы так пытаетесь заглушить боль.

- Вы правы, - Барт покраснел.- Попробуйте морфий или его производные.

- Не хочу наркотики.

- Зря, - Зайберт развернулся и пошел по коридору. Лейтенант вернулся за стол дописывать рапорт, подумав что больше никогда не позволит себе выпивать в служебное время. Это ему еще с Зайбертом повезло, который смотрел на такие вещи сквозь пальцы. Здесь все же не фронт, бои ежедневные с артобстрелами не идут, так что и морального права расслабляться алкоголем на работе у него нет. А нога. Да что нога. Когда он писал Герингу письмо с просьбой дать ему возможность послужить Рейху, то прекрасно знал, что нога будет мешать и чудесным образом не исцелится. Из-за увечья его и отправили сюда, в глубокий тыл, а не на фронт. Командование здраво рассудило, что заведомый калека не очень подходит для активных боевых действий. Сперва он был разочарован своим назначением, но несколько перестрелок с местными бандитами изменили его мнение о важности и такой службы.

Глава 10

Приятный полумрак в комнате скрывал не самую приглядную картину: стены были с отваливающейся штукатуркой, краска на оконных рамах отслаивалась, но столик, на котором стоял подсвечник с зажженными свечам был относительно новым, белье на кровати рядом со столиком ослепительно белым и чистым, запах свежести перемешивался с запахом тающего воска: свечи были не парафиновыми.

Когда они вошли внутрь к этим ароматам добавился очень тонкий и волнующий запах ее духов. Практически неуловимый оттенок, отчего он был еще более манящим и возбуждающим.

- А ты хорошо подготовилась к нашей встрече, - мужчина обнял свою спутницу и поцеловал в шею. Кожа под губами была прохладной и очень гладкой.

- Старалась. Жилище тут не самое роскошное, но я сделала, что могла.

Он присел на краешек кровати, откинув простыню:

- Мы же не будем долго дразнить старого солдата?

- Нет, - она улыбнулась и выскользнула из-под его руки, - если только совсем чуточку.

Он засмеялся.

- Я уже две недели мечтал об этом. Ты прекрасна, и я хочу тебя.

- Это взаимно, - она сделала шаг назад, словно оценивая его со стороны.

- У нас вся ночь впереди. Не будем так торопиться.

- Чертовка. Я изголодался, я еле сдерживаю себя, - он не обманывал: эрегированный член грозил порвать нижнее белье.

- Не хочешь выпить?

- Нет, я хочу тебя,- сейчас в его крови было ровно столько алкоголя, сколько нужно. Еще немного, и все может быть испорчено. - Неужели ты будешь издеваться надо мной?