Тихая пристань

Доктор. Записи с вами? А колба? Дайте-ка взглянуть… Так-так-так. Видите? Вы видите? Темно-синяя! Посмотрите: у самого дна отливает черным. Все правильно: синий цвет и черный осадок. Меня как озарило! О чем я думал раньше? Поверьте, это то, что нужно. Как удачно, что этот старый идиот тогда подвернулся и все испортил! Он и не подозревает, что благодаря ему его собственные шансы сразу возросли на добрую треть, да что на треть — вполовину, если не на все три четверти! Видите, как помог? Самый факт свертываемости и есть, наверное, недостающий ключ к разгадке. Что ж я тыкался, как слепой. Вот одно из открытий в истории науки, которые… (Листает тетрадь с записями.) Да, да… Ха-ха! Вот оно: шесть целых восемьсот шестьдесят девять тысячных, да семьдесят два, да четыре на три и на два, делим, проводим оси координат, изгибающий момент, изгибающий момент… живо…

Санитар Смит отыскивает величину в таблице и быстро подсчитывает на полях шариковым карандашом.

Молодчина, очень хорошо. Верно, верно… возводим в куб… Ну, вот и все! Так. Через двадцать четыре часа должна произойти еще одна смена цвета. Не сомневаюсь в этом. Тогда мы снова испытаем на нагрев, добавим аккотила и гераклитова раствора — половинные дозы, отметьте, — и если позеленеет, то все! Найден наконец верный путь. И как далеко он уводит!.. Не мне, конечно, говорить, но открываются совершенно новые перспективы развития. А значит… это значит, что я смогу немедленно запустить эликсир в массовое производство — и на мировой рынок! Робинсон, мне нужно, чтобы вы по возможности быстрее подготовили вчерне текст отчета. Надо информировать министерство. Меняется весь наш график. Коренной …о, наконец-то!.. коренной пересмотр отношения ко всему «Проекту Эхинокука»! Ей-богу, эти пятеро будут у меня молодыми к исходу этой недели! Они у меня запрыгают, как резвые козочки! Ну ладно, Робинсон, уносите. Поставьте опять в штатив. Не забудьте проследить за температурой. Еще двадцать четыре часа. Господи, не знаю, как я их переживу! Ступайте, ступайте, мой друг…

Санитар Робинсон выходит с колбой.

Дайте мне телефон… Я должен поговорить с Чарли Сандерсоном. Вы знаете его номер?

Санитар Смит выносит из ниши телефонный, аппарат на длинном шнуре, торопливо набирает номер и передает трубку доктору.

Хэлло!.. Чарли? Это Джек. Как жизнь, старик? Ну да, ха-ха-ха, нечего заливать, так я тебе и поверил, хи-хи-хи, смотри, Чарли, поосторожнее, раз-два, и очутишься у алтаря, не успеешь штаны застегнуть… Теперь о деле, Чарли: понимаешь, мне придется в субботу пропустить игру… Нет, нет, уверяю тебя, вовсе не из-за прошлого раза… что ты, я и не думал обижаться, старик. Я был не в форме, сам знаю, и ты совершенно правильно мне сказал, я бы тебе то же самое наговорил… Брось, старик, чего там, кто старое помянет… Понимаешь, тут у нас в клинике наклевывается важное дело… Да нет, ничего особенного — какая наша жизнь? Горшки, градусники. Но может получиться кое-что серьезное, и я просто не могу рисковать… Ты уж прости… А что, возьми, например, Джимми Рикетса. Разве ты не можешь поставить его во вторую линию, по новой системе, с этим твоим… как его… Гокинсом? А в полузащиту переставь… Не кричи, старик, я сам знаю, что капитан — ты и что времени осталось совсем мало. Я, может, и очень хороший игрок, но, честное слово, вполне заменимый. И потом, ведь это матч с педагогическим институтом, а разве они умеют играть? Вы и не заметите, что меня нет, старина… Ну, и отлично. Вот это по-дружески, чертов сын. Спасибо, старик… Что?.. Хо-хо, нет — правда! Смотри, поосторожней с нею, приятель. Спрячь ключи от спальни в надежное место… Хорошо, Чарли, будет сделано. Отправлю их тебе по почте: простой конверт, пометка — «медикаменты». Службу знаем. Ты у нас еще погуляешь в холостяках… Конечно, из фондов здравоохранения. За что мы платим налоги? Ну, пока, старик, счастливо! Желаю удачи в субботу. Вечером заскочу на кружку пива. Пока! (Кладет трубку.) Благодарю вас, мистер Смит. Можно убрать.

Санитар Смит выносит телефон.

Да, пока не забыл… Я продиктую вам письмо. Сегодня я слышал в коридорах клиники собачий лай. Так, пожалуй, оглянуться не успеешь, как старый сквалыжник Киснет снова примется изводить нас своими жалобами. Хватит, я хочу это пресечь заранее.

Санитар Смит, раскрыв тетрадь, приготовился писать под диктовку.