Тихие омуты

Быстро молодость проходит, дни счастливые крадет.
Что назначено судьбою – обязательно случится:
то ли самое прекрасное в окошко постучится,
то ли самое напрасное в объятья упадет.

Две жизни прожить не дано,
два счастья – затея пустая.
Всегда выпадает одно —
такая уж правда простая.
Кому проиграет труба
прощальные в небо мотивы,
кому улыбнется судьба,
и он улыбнется счастливый.

Так не делайте ж запасов из любви и доброты
и про черный день грядущий не копите милосердье:
пропадет ни за понюшку ваше горькое усердье,
лягут ранние морщины от напрасной суеты.

Две жизни прожить не дано,
два счастья – затея пустая.
Всегда выпадает одно —
такая уж правда простая.
Кому проиграет труба
прощальные в небо мотивы,
кому улыбнется судьба,
и он улыбнется счастливый.

Жаль, что юность пролетела, жаль, что старость коротка.
Все теперь уж на ладони: лоб в поту, душа в ушибах...
Но зато уже не будет ни загадок, ни ошибок —
Только ровная дорога, до последнего звонка.

Поезд с Каштановым подходил к перрону столичного вокзала. И здесь лупил оголтелый дождь. Антона Михайловича у вагона встречал сын. Каштанов-старший юркнул под зонт младшего, и они направились к машине Никиты.

– Хочу попросить у тебя убежища на некоторое время, – сказал отец.

– На любое время, – поправил его сын...

В тот день, когда отпуск Каштанова окончился и ему надо было выходить на работу, хирург появился в клинике. Фамилия его по-прежнему красовалась на дверях, ведущих в приемную. Секретарша при виде вошедшего шефа, обалдев, всплеснула руками:

– Антон Михайлович! Да вы ли это? Вас узнать нельзя.

– Идет? – полюбопытствовал Каштанов.

Лицо его было гладко выбрито. От усов и бороды не осталось следа.

– Не то слово! – секретарша была в восхищении. – Помолодели-то как! Да вы просто киноартист...

Предоставим читателю решать, на какого артиста стал походить герой нашего сочинения.

В кабинете Иван Павлович принимал поздравления Каштанова:

– Поздравляю тебя с назначением, Ваня. Думаю, ты недолго будешь и.о.

– Это все благодаря вам, Антон Михайлович! – прочувствованно сказал новый руководитель Хирургического центра. – Надеюсь, вы мне поможете тянуть этот неподъемный воз...

– Давай начнем с того, что снимем с двери табличку с моей фамилией и приступим к передаче дел.

Каштанов машинально, по привычке, смотрел на мониторы, где показывали текущие операции.

Только теперь взволнованный Ваня обратил внимание на то, что его бывший шеф тщательно выбрит.

– Вы все это истребили? – Он обвел жестом свое лицо.

И только теперь Антон Михайлович обратил внимание на лицо Вани. И увидел, что его бывший зам, а ныне шеф за время его отпуска отрастил усы и бороду, точь-в-точь такие же, какие прежде носил Каштанов.

– А ты все это отрастил?!

Оба засмеялись, Каштанов приобнял молодого хирурга и сказал:

– Вот видишь! В природе ничто не исчезает бесследно.

Капитан милиции Варвара Петровна Муромова в форме при полном параде, с загипсованной правой рукой и забинтованной левой, висящей на белой повязке, ударом ноги распахнула дверь в кабинет директора Хирургического центра.

Каштанов оцепенел:

– Что с вами, Варвара Петровна? Неужели бандитская пуля?

– Если бы бандитская! Свой попал!

– Сейчас мы вас госпитализируем! – предложил Иван Павлович.

Следователь отрицательно помотала головой:

– Антон Михайлович, докладываю – преступник мною задержан... – Но продолжить доклад не удалось.

Толпа осатаневших журналистов ворвалась в кабинет.

Каштанов не успел охнуть, как банда оккупировала все помещение. Видео– и кинокамеры, фотоаппараты, микрофоны и диктофоны нацелились на Каштанова, и он понял, что отступать некуда.

– В чем дело, дорогие средства массовой информации? – И весело добавил: – Должен сообщить вам, что я уже не директор Хирургического центра.

Вперед выступила корреспондентка радио:

– Антон Михайлович, расскажите, пожалуйста, как поймали того, кто похитил два миллиона из вашего фонда? И второе: за что, как вы думаете, вас сняли с поста директора центра?

– Здесь присутствует следователь капитан милиции Муромова. Она блестяще провела расследование кражи. А на второй вопрос я отвечу позже.