Тихие воды

Илья не появлялся. В офисе шептались, что он сидит в своей квартире и пьет горькую, кое-кто даже ходил его навещать и, в целом, подтверждал слухи, но как помочь ему справиться с горем никто не знал – и потому все старались не вмешиваться. Ада думала, что без Арфова она будет как без рук, но его отсутствие, к ее удивлению, совсем не сказывалось на ее делах – слишком давно были расписаны ее дни, слишком четко работала эта машина популярности, чтобы сбиться из-за того, что Илья на время сошел с дистанции. Там, где она не умела или не хотела управляться сама, помогала Нелли, и Ада с удивлением узнала, что с женщинами можно общаться не только как с обслугой или соперницами – друзьями они не стали, но глуховатый сухой голос секретарши не вызывал в ней раздражения, и о многом можно было говорить свободно – что болит голова, что она поправилась на несколько килограмм, а потому нужно позвонить портнихе и договориться о снятии мерок, что противозачаточные таблетки почти кончились и не может ли Нелли заказать их для Ады, ведь ей так неловко обращаться с этим к Диме, пусть он и врач. Она даже не представляла насколько проще могло быть то, на что с Ильей у них ушло так много лет и нервов. Тем не менее, ей не хватало Ильи, и она все собиралась заехать к нему, выразить соболезнования – но как-то не складывалось.

Ей надоедали визитами – тот самый человек, что приходил в день смерти Майи появлялся еще пару раз, но Ады то не оказывалось дома, то у нее не нашлось времени, и в итоге он сдался – попросил ее зайти в церковь, расположенную в соседнем квартале, когда ей будет удобно – ему о чем-то нужно было с ней поговорить. Но сообщил он об этом так неуверенно, словно сам сомневался, что игра стоит свеч. Нора оказалась права, священник, несмотря на гражданскую одежду, и Ада недоумевала – но потом сообразила, что он, вероятнее всего, хочет попросить, чтобы ее венчание состоялось именно в его церкви – пока какая-нибудь другая часовня, а то и храм, не опередили старался застолбить место. Она все откладывала и откладывала решение этого вопроса, Дима не напоминал, и они оба делали вид, что свадьба будет когда-нибудь в другой жизни, совсем нескоро. Хотя до нее оставалось всего полтора месяца – обвенчаться решили в ее день рождения, чтобы отвлечь публику от подсчета, а сколько же ей лет стукнет в этом году. Идея, конечно, принадлежала Илье, но Ада решила, что подумает об этом позже, подумает об этом завтра, как одна из героинь какой-то прочитанной ею книги, а пока можно просто расслабиться и получить то, чего у нее так много лет не было и в помине – драгоценные, редкие глотки свободы. Сайровский был так занят делами государства, что на некоторое время оставил свой каприз в покое, и все ограничивалось только несколькими телефонными звонками и ставшими традиционными букетами цветов – каждый раз разных, но всегда огромных, так что в итоге к концу недели ее квартира превратилась в оранжерею, и Ада мудро рассудив, что цветы ни в чем не виноваты, больше не пыталась выместить на них свою злость. Да и злости больше не было – все утонуло в ее абсолютном счастье.