Тихие воды (ЛП)

  Когда Линн спросила, не хочет ли он объяснить, что имеет в виду, он сначала отказался, а затем согласился поговорить с ней лично в восемь сорок пять на следующее утро. Он объяснил, что его первая встреча была назначена на девять часов.

  Резник заметил имя сестры Маргариты в списке людей, посетивших семинар по фетишизму и моде, и сам совершил короткую поездку в дом сестер в Хайсон-Грин.

  Когда он прибыл, краснолицая сестра Бонавентура вытаскивала из машины огромное количество белья и сортировала его на предмет свисания с крест-накрест веревок, которые они установили на маленьком заднем дворе.

  «Каждая дюжина вещей, которые мы привязываем, — пожаловалась она, — две украдены детьми из молодежного клуба по соседству».

  Сестра Маргарита сидела в гостиной с калькулятором в одной руке и карандашом в другой, вычисляя счета за этот месяц на оборотах нескольких конвертов, прежде чем переносить цифры в бухгалтерскую книгу с тройной записью, которая лежала рядом.

  «Не кажется ли вам, инспектор, что священнослужители должны быть освобождены от уплаты НДС?»

  Резник подождал, пока она дважды проверит колонку расходов на домашнее хозяйство, прежде чем спросить ее о дневной школе.

  «Я присутствовала только на одном семинаре, — объяснила она. «Мода, платье, значения, которые мы им придаем; это всегда была тема, которая меня очень интересовала».

  «Не правда ли, — крикнула сестра Бонавентура из другой комнаты, — ты была бы моделью, если бы не была монахиней?»

  «Это правда, — согласилась сестра Маргарита, — это призвание, на которое я очень откликнулась».

  «Вы и Наоми Кэмпбелл на подиуме одновременно, никто не будет знать, где искать». Сестра Бонавентура дала Резнику кружку с крепким на вид чаем. «PG Tips — это все, что мы можем себе позволить. О печенье не может быть и речи».

  Резник поблагодарил ее и спросил сестру Маргариту, поняла ли она, кто такая Джейн Петерсон, и видела ли она ее на семинаре.

  «Сестра Тереза ​​указала мне на нее, когда я приехал, как один из организаторов, понимаете. И да, она была с нами, но ненадолго. Пока не начались вопросы, думаю, так оно и было».

  «Примерно через какое время после начала сеанса?» — спросил Резник.

  — О, сорок минут, не больше. Конечно, не больше часа. Я предположил, что она заглянула на другой семинар, чтобы посмотреть, как у них идут дела».

  Но Резник уже проверил, что это не так, и сделал это еще раз, когда сестра Тереза ​​приехала, вернувшись из дома-интерната для престарелых и немощных. «Нет, — уверенно заявила она, — в обеденный перерыв я видела ее в последний раз, я уверена в этом. К нам она точно не заходила.

  Тереза ​​прошла с Резником по боковому проходу и вышла на улицу. Движение было интенсивным в обоих направлениях, пятясь от светофоров, и молодые люди со швабрами и рваными концами замшевой кожи носились между машинами, дергая задние дворники и яростно полируя стекло, протягивая руки за мелочью.

  — Наш общий друг, — сказала она, — вы его еще не видели?

  «Мы нанесли визит, — сказал Резник.

  "Мы?"

  «Коллега и я».

  — Значит, он снова в беде, не так ли? Он сядет в тюрьму?

  — Это во многом зависит от него.

  Тереза ​​взглянула на него, прищурившись от заходящего солнца. «Покайся, разве это то, что он должен делать? Исповедовать свои грехи и очиститься?»

  «Я думаю, — улыбнулся Резник, — что здесь может быть что-то вроде реституции».

  — Тоже небольшое покаяние?

  «Скорее, более десяти Богородиц, Крестных Станций».

  Сестра Тереза ​​сделала шаг назад к дому. «Я имею в виду скорое путешествие в Лондон; есть выставка, которую я очень хочу увидеть. Дега».

  — И вы думали, что могли бы попросить Ежи присоединиться к вам?

  «Намного приятнее смотреть на картины с кем-то, кто знает больше, чем ты».

  "Я уверен."

  — А вы не будете возражать?

  Резник снова улыбнулся. — Возможно, ты захочешь сообщить мне, когда собираешься. На всякий случай, если есть сообщение, вам может быть выгодно его передать.

  — Выгодно, — спросила Тереза, — кому?

  Когда Резник вернулся в участок, Алекс Петерсон уже ждал его, выражение его лица ясно давало понять, что он ничего не слышал от своей жены. «Поднимитесь в мой кабинет, — сказал Резник, — мы можем поговорить там».

  На его столе лежало сообщение от Ханны: «Позвонить в четыре тридцать пять, перезвонить». Он бы это сделал, как только у него появится шанс.

  — Присаживайтесь, — достаточно любезно сказал Резник, но пока Петерсон предпочитал стоять.

  «Я хотел бы знать, — сказал Петерсон, — что именно вы делали».

  Резник подождал, позволив гневу в тоне мужчины угаснуть в эфире. «Следуя обычным процедурам».

  "Которые?"

  «Установление контакта, задавание вопросов, установление, когда и где в последний раз видели пропавшего человека».

  — Господи, мы все это знаем. Мы знаем это с вечера субботы. Семь часов вечера. Шесть тридцать или семь.

  — Половина третьего, — сказал Резник.

  "Что?"

  «Насколько мы можем судить, она вышла из здания в половине третьего. С тех пор нет сообщений о том, что кто-то видел ее».