Тихий дом (СИ)

- Уверен, помнишь. Впрочем, для вероотступника ложь - норма. Ведь он в плену у врага человеческого, а он и есть отец лжи. Кстати, у меня до сих пор в архиве лежат записи наших бесед. Ты сам просил записывать, чтобы потом написать книгу, даже название придумал: "Как молоды мы были!"

- Найди! Я хочу послушать. Это интересно.

- Завтра я тебе их вручу. Надо же тебя вытаскивать из трясины, в которую ты вляпался. Раз ты пришел сюда, значит еще живой. А если так, то реанимируем тебя. С Божьей помощью.

Ушел и этот господин. Наконец, Алексей повернулся ко мне и сказал:

- Прости, тебе пришлось так долго ждать...

- Это ничего, даже интересно было. Надеюсь, ты в своей новой книге процитируешь наши разговоры с дебатами?

- А как же, конечно. Я пригласил тебя к Славе, потому что только здесь могу свободно общаться и писать. Дома-то у меня, сам видел, что творится. Меня там ни в грош не ставят и, как сяду писать, так сразу дело какое-нибудь найдут.

- Скоро в поместье Русовых завершатся работы, и я устрою тебе личный кабинет с библиотекой.

- Благодарю, конечно, только, думаю, меня туда домашние не пустят.

- А мы их и спрашивать не будем. Просто приедешь и живи сколько нужно.

- Это всё не так просто, Андрей.

- Сам себе противоречишь. О чем только что битый час народу вещал?

- А ведь ты прав! Меня благословили писать, так что это воля Божия, а ее надо выполнять. Я, пожалуй, так и сделаю. А теперь хочу дать тебе на предварительную читку то, что я написал с твоей помощью. - Он извлек из портфеля распечатку и протянул мне. - Бери, читай, ошибки и неточности, по возможности, подчеркни. И еще! Андрей, давай продолжение. Я так понимаю, точка у тебя еще не поставлена. "О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух!"

"Путешествующим спутешествуй"

- Паап, привет! - раздался звонкий голосок дочки из телефонного динамика - я включил громкую связь, чтобы руки оставались свободными. Притянул к себе блокнот и ручку, на всякий случай.

- Здравствуй, моя хорошая! Как ты там? - У меня в груди, от горла до солнечного сплетения, разлилось тепло. "Мой дитёныш" вспомнил об отце, и это было приятно.

- Я в монастыре, поэтому у меня всё очень хорошо. Такое чувство, будто каждый день парюсь в бане, только чистой становится не только тело но, и душа. Так приятно! И еще спокойно. Ты меня понимаешь?

- Конечно, Марусь.

- Духовник монастыря, отец Михаил, сказал, что знает тебя. Откуда, как ты думаешь?

- Ну, лично мы не знакомы... Хотя, знаешь, когда был жив мой духовник отец Василий, он всегда и всё обо мне знал. Объяснял это тем, что у нас с ним молитвенная связь, по которой мы общаемся и узнаем новости друг о друге. Скажи, ваш отец Михаил, молится о тебе и обо мне?

- Конечно, я его сама об этом просила в первый же день, на исповеди.

- Значит, молитва нас уже связала.

- Так чего я звоню-то, пап! Батюшка сказал, чтобы я сегодня вечером на келейной молитве прочитала правило на сон грядущим, покаянный канон, потом двадцатую кафизму, а потом по четкам поминала тебя, себя и его - целых десять четок, то есть тысячу раз. Как ты думаешь, я выдержу?

- Даже не сомневайся. А еще ты получишь огромную пользу и радость. Вот увидишь.

- А еще он просил тебя подключиться к нашей сугубой молитве.

- Не поверишь, я именно сейчас, перед твоим звонком к этому и готовился. Так что, как видишь, наша молитвенная связь с отцом Михаилом уже вовсю действует. Готовься, Машенька, к очень интересным событиям. Только не пугайся - они будут светлыми и приятными, потому что нас соединит любовь.

И вот я стою на зеленом пригорке, залитом светом. Не солнце сияет и мягко освещает безбрежное пространство - это величественный золотой Крест. На этом Кресте принял нечеловеческие муки мой Господь, мой Иисус, искупив грехи всего человечества. Из-за правого плеча появился Ангел божий, прекрасный и могучий, он улыбнулся мне и повел к высокому дому, что выглядывал из ближнего перелеска. Мне ничего не надо объяснять. Будто мутная пелена спала с глаз, будто пробки выскочили из ушей, а сердце перестало стучать в грудную клетку, заполнив всего меня светлой тишиной.

У входа в роскошный дворец - иначе такой дом и назвать нелепо - на просторной веранде меня встречал старец Василий, в белых одеждах преподобного. Мы не открывали рта. Мысли наши носились между нами невидимо и не слышно, как радиоволны.

- Это твой дом, Андрей. Мы с тобой построили его для тебя и тех людей, за которых ты молишься.

- Какой же он красивый. Из чего же он построен?

- Из камней, которые живущие на земле называют драгоценными. В Царстве небесном всё такое - драгоценное. А фундаментом всех строений - храмов и домов - служат кровь мучников, слезы и страдания христиан, за которые мы благодарили Бога. Всё, что строится на земле, здесь имеет своё истинное лицо. Прежде чем чему-то появится, возникает здесь, чтобы потом отразиться на земле. Потому Давид и сказал в своей духоносной Псалтири: "Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии".

- А где бабушка?