Тихий дом (СИ)

- Ах, он не понимает! - Шеф сжал кулаки и заиграл вставной челюстью. Потом успокоился, обмяк и съел еще две ложки борща. - Прости, забыл совсем. У вас же всё делается по послушанию. Так ведь? - Он достал из кармана пиджака конверт и протянул мне.

В конверте лежал чек на крупную сумму и записка, написанная игуменом: "Андрей, Василий Иванович был у меня, доложил о проделанной работе. Если ты не против, благословляю отдать ему камень. По-моему, он заслужил награду, а нам с тобой эти драгоценности ни к чему. Ведь мы с тобой монахи, не так ли! С Богом. Недостойный игумен Паисий".

- Деньги - это моральная компенсация за тюрьму и остаток ранее оговоренных средств.

- Ну что ж, пойдемте, - махнул я рукой, приглашая всех троих следовать за мной.

Открыл дверь в свою комнату, впустил гостей, они гуськом, затаив дыхание вошли и прижались к стене, пропуская меня к книжному шкафу. Я раздвинул книги, достал шкатулку и поставил на стол. Из стакана с карандашами вытряхнул крошечный ключик, открыл шкатулку. Гости подались вперед. Порывшись в старом хламе, нашел медальон и протянул его Шефу. Тот взял в руки и сел на кровать.

- Это он? Что-то выглядит как-то несерьезно.

- Если бы серьезно, вы бы давно его к рукам прибрали. Белый металл - платина, а зеленый бриллиант покрыт специальным лаком, чтобы выглядел попроще. Как видите, благодаря этой маленькой хитрости камень ценой в пятьдесят миллионов и сохранился.

- Что же вы!.. - Шеф полоснул жгучим взором подчиненных.

- Василий Иванович, уважаемый, - стал успокаивать авторитета, - да вы поймите, дело это Божие, и камень до построения храма находился под особой Божией защитой. Так что вы его могли получить только после построения нашей церкви. Мы все, - я обвел рукой присутствующих, - выполняем волю Божию, и не иначе. Так что не ругайте ни себя ни этих достойных людей, ни меня.

- Не могу!.. - всхлипнул Шеф. - Не могу понять!.. Я всю братву на рога поставил! Я чуть от страха не окочурился. Это же какие деньги! - Он поднял на меня налитые кровью глаза. - ...А ты вот так просто хранил в коробке! Так просто отдаешь чужому дяде? Тебе что, не жалко?

- Нет, чего тут жалеть. Безделушка свое дело сделала. Храм-то построен. А это не камешек какой-то, а ворота в рай. Понимаете - в блаженную вечность! Радуйтесь, люди, мы все стали причастниками рая.

- Да какой там рай, мальчишка! - взревел старик. - Мы еще здесь, на земле, не все дела сделали. А что если завтра война? А что если очередной кризис сожрет все деньги? У меня-то теперь есть гарантия, - он поднял камень, - гарантия выживания. Я с этим бриллиантом где угодно выживу. Но я не понимаю, почему ты так легко расстаешься с полусотней миллионов?

- А, вот оно что, - закивал я, - ваше рождение на Украине, эта любовь к борщу и традиционная бескорыстная любовь к деньгам. Теперь все понятно - и с вами, и с Украиной... Только в отличие от ваших малороссийских земляков, вам удалось храм построить. Так что, дорогой Василий Иванович, в отличие от них, вы еще в очень даже неплохом положении.

Старый бандит аккуратно положил медальон во внутренний карман пиджака, вжикнул молнией, застегнулся на все пуговицы... и заплакал навзрыд. Из перекошенного рта вырвались обрывки нехороших слов, из которых мне удалось разобрать лишь "москали похании", "быдла ватное" и "якый я дурэнь". Отрыдав нормативное время, Шеф резко встал, распрямился, сгорбился, втянул голову в плечи и вышел из квартиры. Следом выбежал Никита с забытыми немецкими туфлями подмышкой - старик ушел босиком. Расстроился, наверное...

- А я что! - всхрапнул Назарыч, глядя из-под бровей старым сторожевым псом. - Я ни причем! Мне бы в нашем храме до смертыньки грехи свои отмолить бы...

- Ну, думается, мы тебе в этом поможем.

- Да? А, ну да, ты же в храме служить будешь. А Украину и я люблю! И песни у них душевные, и борщ вкусный, и перцовка тоже очень даже. - Погладил он выползший из-под брюк живот, обычно плоский. - До сих пор всё тут горит.

- Попей чайку, старина, затуши пламя. - Я возбужденно взмахнул рукой. - А Киев - разве мы не любим? А Полтаву, Одессу, Харьков, Запорожье, Донецк? А Днепр, до середины которого редкая птица долетит! А вареники чего стоят? А черноглазые девчины в венках и лентах? А загорелые дочерна старушки с кроткими опущенными долу очами! А степи, Назарыч! Ты ходил по этим широким степям с ковылем, татарником и полынью! Да это же все наше, родное!

- А я что говорю! - кивнул Назарыч. - Нет, пусть и не мечтают, мы Нэньку врагам заокеанским не отдадим. Это наше, сердечное. Так им и передай. - Он снял чайник с плиты и поставил на стол. - Наливай чайку, Андрей, свежий, крепкий...

Всё просто

- На самом деле в земной жизни всё просто. - Только что Алексей молча выслушал спор и наконец подал голос. - Вот, послушайте: "Людей очень легко запутать в событиях, но если они понимают тенденции, то их очень трудно обмануть" (Аллен Даллес, глава ЦРУ).