Тихий дом (СИ)

Мы следом за щебечущей парочкой поднялись по широкой лестнице, проникли в огромный зал, по лестнице, устланной ковром, поднялись в библиотеку со стеклянной крышей и не без труда разглядели под самым потолком худенькую фигуру самого богатого человека Александрии. Нессим весьма смутился появлением незнакомца, взял протянутую маслину, съел ее, проглотив косточку и вежливо заговорил с гостем об Италии. Жюстин торжествовала: она разом приобрела свежего любовника, прикрытие мучительной связи с Персуорденом, шпиона и агента прикрытия заговора.

Ночью мы с Костей прощались с Городом. Заглянули в парикмахерскую карлика Мнемджяна, в квартиру разбитного жизнелюба Помбаля, где одноглазый бербер Хамид укладывал на кровать его бесчувственного, после бурной вечеринки; в гостиницу к Персуордену, который, расплескивая джин, размашисто писал красными чернилами последнюю перед самоубийством книгу; в затхлую забегаловку, где взмокшая Мелисса, завершив танец живота, договаривалась с похотливым толстяком о посещении его квартиры что совсем рядом, за углом; наконец студию Клеа, самозабвенно рисующую портрет старого пирата Скоби, с тоской бросающую взгляд в угол комнаты, откуда выглядывает недописанный портрет Жюстин из того времени, когда невинная блондиночка была в неё влюблена. Наконец, уставшие до гула в ногах, успокоились за столиком кафе на набережной Корниш и, обжигаясь лепешками с хумусом, прихлебывая крепчайший кофе, не спеша разговаривали.

- Как ты думаешь, Костя, чем так притягивает этот "Квартет"?

- Думаю, тем, что мы легко узнаём в героях романа самих себя. Ты заметил, как мирно сосуществуют там бедные и богатые, европейцы и африканцы, христиане, мусульмане и оккультисты-герметики, старые и молодые, здоровые и больные. Как они уважительно относятся друг к другу, как помогают!

- А мне, знаешь, очень понравился Дарли. Думаю, он - альтер-эго автора. Он нищ до безобразия, над ним издевается Персуорден, называя ослом, а он отвечает любовью и выполняет его волю, взяв ребенка Мелиссы на воспитание. Мелисса ему изменяет каждый день, признается Клеа, что ни в грош не ставит Дарли, восхищаясь похотливым старым меховщиком, его толстыми губами мокрыми от вина. А он уплывает на остров и живет в одиночестве, взвалив на шею ответственность за чужое дитя - и все спокойно, с достоинством и смирением.

- А этот густой насыщенный красочный язык повествования! Читать такую книгу - это же как потягивать изысканное вино тридцатилетней выдержки, амброзию и нектар.

- А еще, пожалуй, полюбив замечательных героев Даррелла, ты еще и еще раз убеждаешься в правоте нашего самого главного выбора. Ведь будь они православными, всё бы у них сложилось гораздо лучше. Ведь все страдают, Костик! Каждый по-своему, но обязательно страдают и живут в терпении и сострадании друг к другу, но как слепые котята тычутся носиками, куда не попадя и стонут от бессилья и лжи, не находя выхода к свету и истинной любви. Как думаешь?

- Да примерно также, брат! А может быть именно поэтому, мы так глубоко переживаем за этих в общем-то чужих людей, которые и жили-то на краю света без малого сто лет назад - а поди ж ты! - мы им сочувствуем, мы находим в себе силы обнимать их христианской любовью, которая простирается на всех. ...Особенно, на скорбящих и обездоленных.

Наступила длинная пауза. Под плеск морских волн, шуршание пены, бульканье кальяна за соседним столом, приглушенные разговоры соседей на тягучих, рубленных, гортанных языках - мы думали каждый о своем. Молчание прервал Константин:

- Ты только сильно не кричи. Ладно?

- Уговорил. Не буду.

- Я это... В общем того... - Костя никак не мог выдавить из себя фразу, ответ на которую я уже сложил в голове. Он порывисто допил кофе и выдохнул: - Короче... Возьми меня с собой. Обратно домой хочу.

- Так едем, дорогой ты мой! Братуха! Едем.

- Тогда встречу твою дочку, и вместе назад, домой. А?..

Овертайм

Слово это импортное стало меня преследовать, оно крутилось в голове, шарахалось по лабиринтам извилин мозга, упрямо и надоедливо. Заглянул в Википедию, прочел там: "Дополнительное время (англ. Overtime), в спорте - время, назначаемое в ходе спортивного состязания в случае, когда в течение основного времени определить победителя не удалось". Вкратце и по сути, ежели приложить к моей непутевой судьбинушке - дополнительное время жизни, - как я понимаю - дарованное для завершения окончательного расчета с прошлым. Нет, вовсе не могильным тленом веяло от этого словечка, а скорей всего свежестью конечного освобождения, потому как не из мрачной утробы земли, а сверху, из небесного обетования лились на меня свежие солнечные ветры. Как еще объяснить участившиеся приступы прямо-таки детского восторга от любви Иисусовой, как остановить поток благодарных молитв, которые то и дело выплескивались из грохочущего сердца. И стоит ли печалиться об утрате интереса к тленным ценностям мира сего...