Тихий домик. Из партизанского дневника

В лагере оказался зубной врач. Он тоже был из заключенных. Желая помочь людям, не отказать в их последней просьбе, он всякими случайными, оказавшимися под руками предметами, даже ржавыми гвоздями, снимал коронки с зубов.

Часто вместе с коронками ломались и зубы. А бывало, что эти «операции» кончались и травмами челюстей.

Но люди терпели все, лишь бы жить…

Мучительные операции сопровождались только отдельными негромкими выкриками пациентов. Люди старались терпеть.

Охрана знала об этих «операциях» и не мешала. Гитлеровцы ожидали очередной дани.

Пленники настолько были подавлены психически, что у большинства наступило безразличие ко всему происходящему. Они ждали часа своей гибели.

Обер-штурмфюрер был пунктуален. Как только у человека не оставалось ни грамма золота, он его расстреливал.

Гутман сообщил, что в лагере смерти несколько сот человек еще живы.

Сам Гутман был выбран заключенными в надсмотрщики. Это было сделано специально. И он, чем мог, помогал заключенным, облегчал их страдания. Он знал, что и его ожидает та же горькая участь.

Теперь Гутман со слезами на глазах просил Скоблева не отправлять его обратно в лагерь. Гитлеровцы еще не догадывались о его исчезновении, а партизаны хотели дать Гутману инструкции и отправить его обратно.

— Не хочу больше находиться в этом зверином логове! — говорил Гутман. — Чем я смогу помочь людям?.. Ведь их всех убьют. И меня тоже… Я готов выполнить любое задание партизан, готов с гранатами пробраться в лагерь, подорвать Вибера и других гитлеровцев…

Гутман плакал, как ребенок.

Партизаны смутились: почему он плачет? Боится за свою жизнь? Ни во что уже не верит?..

Ведь ему ясно сказали, чтобы он готовил побег заключенных к тому числу, когда партизаны совершат налет на гарнизон.

А человек плакал потому, что не хотел уходить от своих, от советских людей. Ведь он не надеялся с ними встретиться. И слишком много ужасов насмотрелся он за Последнее время…

Скоблев думал: «Так как же быть? Какое принять решение?»

И снова партизаны разъясняли Гутману его задачу.

— Это и есть партизанское поручение! — закончил Скоблев.

— Подождите, — попросил Гутман. — Дайте я немного приду в себя…

Партизаны не торопили, хотя времени оставалось в обрез…

— Да. Я согласен!.. — совершенно успокоившись, воскликнул Гутман. — Я готов получить инструкции…

В штабе бригады единогласно решили, что Скоблев поступил правильно.

— Лагерный гарнизон не так велик, и мы его сможем разгромить одним ударом, — сказал комбриг. Тем более что заключенные будут подготовлены и окажут нам какую-то помощь. И освобождение заключенных из лагеря смерти еще раз дезориентирует фашистов. Они никак не свяжут этот акт с детским домом в Коровкино.

Поступали в штаб бригады и другие важные сведения.

Одна из партизанских групп сообщала, что на железнодорожной станции в Сычовичах у них есть свой человек, который, прикинувшись придурковатым, выменивает у солдат сигареты на куриные яйца.

Он замечал и запоминал, где находились вражеские укрепления, в каких домах размещались нацисты.

Иногда он даже вступал в невинный разговор с солдатами и ловко получал кое-какие данные.

Итак, в штабе бригады располагали всеми необходимыми сведениями, которые позволили разработать в мельчайших подробностях план разгрома фашистского гарнизона и освобождения пленников из гестаповского лагеря смерти.

Было известно, что гитлеровцы в Сычовичах жили вольготно.

Вместе с полицейскими в гарнизоне около четырехсот человек.

Продуктами обеспечены. Офицеры строго соблюдали распорядок дня. Вовремя ложились спать. В одно и то же время поднимались рано утром. Дисциплина была железная. И это, конечно, на руку партизанам.

А фашисты чувствовали себя спокойно и не боялись налета партизан. Они считали, что сама природа позаботилась об их спокойствии и защите.

Ну разве посмеют партизаны напасть на гарнизон, который расположен, с одной стороны, у воды, с другой — у открытого поля? Леса вокруг маленькие и негустые.

Фашисты спали в Сычовичах спокойно!..

* * *

Между тем план разгрома гарнизона уже ушел на утверждение в Полоцкий подпольный обком партии и в Москву.

Вскоре был получен положительный ответ с полным одобрением и пожеланиями успешного проведения смелой операции.

Два партизанских отряда были разделены на пять боевых групп. Каждая группа получила определенное задание. Предусматривалось полное окружение гарнизона. Одновременно должны быть подорваны мосты и казармы, склады с боеприпасами и вокзал с железнодорожными путями.

Руководить операцией было поручено Скоблеву.

В одиннадцать часов вечера Скоблев, штаб которого расположился в деревне, находившейся в двух километрах от Сычовичей, в последний раз проверил, готовы ли боевые группы к выступлению.

Ему доложили о полной готовности всех групп.

В двенадцать часов ночи начался внезапный штурм гарнизона.

Тишину спящего города нарушил оглушительный грохот. Такого здесь, наверное, давно уже не слыхали.

Огнем и черным дымом окутались вражеские склады, горели казармы, рушились мосты.

Фашистов, выскочивших в нижнем белье, косили автоматные и пулеметные очереди.