Тихий герой

Стазис создаётся именно таким — в виде небольшой сферы, после чего сфера педантично натягивается на стенки хранилища для консервируемых продуктов. В полную силу эта замедляющая энтропию субстанция работает, только если хранилище полностью закрыто и образует замкнутый объём без протечек. А на время, когда дверцу «холодильника» нужно открыть, интенсивность стазиса снижается до поддерживаемого минимума. Во-первых, лазить в полноценно работающий стазис руками вредно для здоровья, а во-вторых, открытая граница стазисной области истекает вот таким холодом и бесполезно сжигаемой энергией.

Но во время монтажа приходится терпеть… стараясь не затягивать процесс.

— Это… это что такое?

Грэйнджер, наконец, обратила внимание на странное занятие, которым я был поглощён уже более получаса. Я её понимаю: на коленях бесформенной плоской кучей лежит раскрытая сумка, а в ней копошится с непонятной целью парень, погрузивший *куда-то* обе руки почти по плечи.

— Сумка с расширенным пространством, — тихо сказал Невилл. — Никогда не видел, как их делают.

Я закончил возиться с «холодильником» и запечатал карман. На всеобщее обозрение явились руки в перчатках, щедро укрытые парящим инеем. Горячий привет из Антарктиды, антиподы!

Я приподнял руку в «отмороженной» перчатке и улыбнулся Гринграсс, сверкая заиндевевшими очками. Покачав головой, она вернулась к книге.

Минуту передохнуть, дожидаясь, пока рукавицы нагреются естественным путём. Это от огня «драконья кожа» защищена идеально, а вот неосторожное обращение с ними в холоде может добавить трещин этому прекрасному теплоизолятору. Заодно и стёкла очков отойдут.

— А… Гарри, так ты что, собрался на Слизерин?

Я рассеянно кивнул. Успокойтесь уже. Моё желание очень слабо коррелирует с итогами предстоящего распределения. Но не попытаться я не могу.

— Но так нельзя! Там злодеи и тёмные маги! Ты же…

Я выключил звук и максимально восстановил щиты. Вроде бы всё сделано, но чего-то не хватает.

* * *

Чего-то не хватает. Что-то хочет быть другим.

Я буду носить эту сумку постоянно, на уроках и на досуге, за обеденным столом и в факультетской гостиной. Оно?

Близко, но не совсем.

Здесь слишком много строгой магии, но не добавлено ни капли чуда. Вот оно! И…

И мне кажется… Я стащил потеплевшие перчатки и зашарил в мешке. Мне кажется, эта лицевая сторона сумки не хочет оставаться скучно ровной и однотонной. Похоже, мисс Лавгуд, я стал лучше понимать ещё одну вашу любимую фразу. Что же вы со мной делаете?

Рука, наконец, отыскала и вытащила наружу банку чернил. Я без опаски открыл её. Я *знаю*, что сейчас мне ничего не помешает. Сосредоточимся на главном.

Закрыть глаза. Отрешиться от всего, кроме второго зрения. Чего не хватает в этом узоре? Банка поднялась на уровень глаз. Пользы здесь достаточно — не хватает красоты. Над сумкой переплелись недостающие кружева. Щедро плеснуть чернил… *Сейчас* хватит единого совершенного мазка, не стоит портить момент недоверием к чудесам… И почему бы в новом мире не подарить другое имя ещё одному чуду?

«Люмос Селино!»

Сквозь веки пробилось сияние, вопреки названию щедро сдобренное ультрафиолетом. Сумку осветил невидимый источник света.

Кто разговаривал со мной в Хрустальном мире? Поначалу это были мысленные образы-намерения, но в конце звучали чёткие слова. Почему? Чей это был голос? Зачем мне передали Истинный асфоделий? Почему мне показалось, что он передан Луне?

Моё ли это заклинание вообще? Там от меня только идея поучаствовала, да и то… Кто же говорил со мной?

Кто… хотел подарить людям новое заклинание? Хотел, но не мог сделать этого сам…

Свет погас. Последняя деталь просится стать частью общего. Я взял остатки песка. Куда бы их… Какой глупый вопрос, право слово.

— Станьте сами тем, чем вам хочется!

Песчинки устремились вниз. Новая сеть легла на ткань, завершая картину. Словно заключительная деталь мозаики, внезапно вскрывающая до последнего момента остававшийся неясным замысел художника.

Во втором зрении на меня летела индигово-синяя, исполненная россыпями солнечных звёзд сова. Полнеба за ней занимала текущая серебром луна. Ещё половину — родное небо Саргаса. Картина, нарисованная магией… И видимая лишь магам.

Я осторожно погладил сову по крылу. Как мне вас не хватает, Ночь, — тебя и Луны. Откуда-то издалека пришла успокаивающая душу уверенность. Всему своё время.

Ты шуток не понимаешь

Я проснулся оттого, что поезд никуда не ехал. Видимо, вторые сутки бодрствования сыграли злую шутку — меня незаметно усыпило до самого вечера. Странно, что никто не растолкал… Хотя да, «круг невнимания» и силовое поле. Ничего, торопиться некуда. Впереди целый учебный год, и можно даже не надеяться — никуда он от меня не убежит.