Тихий герой

Кристалл в кольце необходим для прошивки складской логики. Пузырь разделяется на ячейки, в которых хранимые предметы располагаются, не мешая друг другу. В отличие от простого расширенного пространства, в Изнанку не потянешься рукой, нашаривая нужное на ощупь: живое там не выживает. Помещаемый в хранилище предмет просто исчезает из нашего мира, извлекаемый — появляется. Для этого и нужны ячейки.

Ничего чудесного, одним словом. Но выплетать это очень муторно и утомительно. Мне ведь не десяток ячеек нужен — в одном только чемодане вещей намного больше. Без привычной оснастки и инструментария, которые я нарабатывал годами…

Выплетя полсотни ячеек, я вдруг вспомнил, что воды из фонтана или иных стимуляторов у меня нет. Тогда на сегодня хватит.

Выйдя из конструкторского транса, я с трудом разлепил засыпанные песком глаза. Жутко ломило виски и переносицу. Не понимаю, почему мне так плохо и почему опять такой туман?

Я поднял глаза и мысленно застонал. Грэйнджер. Похоже, едет в этом купе, четвёртым пассажиром. Что-то беззвучно мне говорит. Ну почему мне так не везёт-то, а? Я снял «круг тишины».

— Ты не видел жабу? Мальчик Невилл потерял свою жабу.

Я бессильно прикрыл глаза. Кто-нибудь пристрелит уже это паскудное земноводное? Или прибьёт гвоздями к полу, чтобы не сбегало?

— Невежливо игнорировать вежливые вопросы!

Громкий выкрик отдался новой болью в висках. Как вы мне все надоели…

Не открывая глаз, трясущейся рукой я полез в мешок и с третьей попытки достал совиную клетку. Поставил на сиденье. Беззвучно выругавшись, открыл глаза, поднял клетку с пола и впечатал её в лавку. Достал пару ложек и бросил их на пол клетки. Напрягся… ложки превратились в тонкостенную металлическую миску-непроливайку. Прирастил днище миски к клетке.

Сделал несколько глубоких вдохов, приготовившись к новой вспышке боли… *Агуаменти*! Миска наполовину наполнилась водой.

— Что ты творишь?! Специально нас дразнишь, да?

Игнорируя бестолковые вопросы, я помассировал виски. Предстоит самое трудное… Я поставил клетку на колени. «Жаба Тревор фамилиар Невилла Лонгботтома, поиск начать с двух туалетов в концах вагона, не далее пятнадцати метров, переносить осторожно. Акцио!»

Виски прострелило болью. Хлопнула дверь в дальнем конце вагона. Скотина Тревор не поленился по максимуму затруднить собственные поиски, прошвырнувшись в наиболее удалённый влажный угол. Вопящая жаба размером с бройлера — я не шучу! — медленно вплыла в купе. Я направил её внутрь клетки, тщательно запер дверцу и передал плескающуюся водой жабу… Гермионе. Она была ближе всего.

— А как… Этого нет в книгах! Ты должен научить меня…

Я выключил звук, привалился к стенке и закрыл глаза. С этой немощью нужно разобраться. На меня будто надели суровую узду. Слабое колдовство ещё работает, а если что помощнее… Что интересно, каналы ядра и резерв позволяют творить и более сильное волшебство, но, чем оно сильнее, тем более неточным и рассредоточенным делает его уздечка. Опасно переходить на энергоёмкие плетения, не разобравшись с происходящим.

Что-то заслонило свет в дверном проёме. Головная боль по большей части прошла, так что я рискнул открыть глаза. Продавщица сладостей беззвучно спрашивает, не хотим ли мы чего. Прыгучие шоколадки и всевкусные блевалки. Мыльные пастилки и взрывающиеся жевалки. Тыквенные печенья и лакричные палочки… Юным магам что, потенции не хватает?

Я уж было хотел проигнорировать выездную торговлю, но внезапно зацепился глазом за нижнюю полку… И достал наличность.

Заплатив всего сикль за пакетик совиного печенья, я немедленно откусил одно на пробу. Торговка в ужасе открыла рот.

— Мальчик, это для сов, а не для людей!

Прекрасный замес и свежая выпечка. Игнорируя призывы выплюнуть гадость, я выкупил весь оставшийся десяток пакетов.

У моих попутчиков кондитерский ассортимент энтузиазма не вызвал. Гермиона была дочерью стоматологов, а у Гринграсс и Лонгботтома имелась еда из дома.

Ещё из двух ложек я сделал себе кружку-термос. Материал тает буквально на глазах. Наполнив кружку водой, нагрел её и бросил щепотку чая. Накрыл дощечкой и поставил настаиваться на стол. Сам неспешно принялся за печенье.

Реакция окружающих на мою еду была разной. Лонгботтом впал в ступор. Гринграсс с интересом покосилась, но ничего не сказала. Грэйнджер вообще не заметила ничего необычного.

— Это правда? — в проёме показалась тройка будущих слизеринцев: Малфой, Крэбб и Гойл. — Во всём поезде говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно?

Я молча уставился на них. Юный мажор и две шестёрки. Почему так? Что могло поменяться настолько сильно, что низвело трёх нормальных молодых аристократов к такому состоянию?

Что ж. От ответа меня не убудет. Я спокойно кивнул. Знать бы ещё, как меня на самом деле здесь зовут, а не согласно местным детским сказкам.

— Это Крэбб и Гойл, — представил спутников Малфой. — А я — Малфой. Драко Малфой.

В коридоре громко фыркнули.