Тихий маленький город

Старый дом предводителя местного дворянства стоял на высоком берегу, метров тридцать от воды. От него когда-то вниз, к реке, шла лестница – красиво построенная, с перилами. Со скамеечками, устроенными для дам под кружевными зонтиками, со ступеньками, отлитыми из чугуна на заводе, принадлежавшем самому предводителю, господину Замятину. Понятное дело, что за прошедшие сто с лишним лет перила расточились, чугунное кружево было разобрано местными жителями для домашних нужд, а оставшееся проржавело и обратилось в прах. Те, кто занимал этот дом после революции, к реке спускались по тропинке.

Новая жена Максима решила лестницу восстановить, и первым делом привезла из Ростиславля архитектора, который должен был это спроектировать. Вот они-то вдвоём, Светлана и этот архитектор, и нашли тело, спустившись по тропинке примерно до середины.

Тело лежало совсем рядом с тропинкой, в кустах полыни. Принадлежало оно мужчине лет тридцати восьми – сорока, ростом чуть больше метра семидесяти, упитанному, с короткой стрижкой, одетому в дорогие фирменные джинсы, серый кашемировый джемпер и кроссовки. Убит этот человек был уже знакомым способом, ударом ножа в правый бок, и произошло это не позднее, чем утром в воскресенье. Никаких документов, а равно денег, айфона или иных ценностей при нём обнаружено не было.

Протокол осмотра прислали майору на телефон. Он просмотрел сообщение, покачал головой и молча протянул аппарат мне. Прочитав, я подняла на него глаза:

– Пусть посмотрят, есть ли псориазные бляшки на предплечьях. Если есть – это Карташов. И да, я готова его опознать.

Майор набрал номер, задал вопрос, выслушал ответ и отключился, не прощаясь.

– Пошли, – вздохнула я. – Хорошо, что успели пообедать, тебя теперь долго не отпустят…

Да, это был Карташов. Бедолага чиновник не дождался улучшения. Конечно, теперь псориаз не будет его беспокоить, но вряд ли он согласился бы на такой радикальный метод лечения.

Собственно, моё участие в опознании и не требовалось: он гостил у нового хозяина барского дома, и Макс уже назвал имя убитого. Я подтвердила сказанное, коротко рассказала об истории знакомства и описала виденные мною симптомы заболевания. Потом кивнула майору и Лиховцеву, развернулась и пошла по тропинке вниз, к Волге. Проще пройти по берегу до пристани и подняться к моему дому оттуда, чем обходить дальней дорогой до мостика, или лезть в овраг после ночного дождя…

– Стася, – Макс догнал меня и пошёл следом. – Погоди минутку. Пожалуйста.

Я остановилась и повернулась к нему.

– Слушаю.

– Иннокентий к тебе приезжал?

– Да. Как бы иначе я смогла его опознавать?

– А этот… следователь…

– Егоров Пётр Григорьевич.

– Он пришёл с тобой вместе?

– Да.

«Ну, и что ты скажешь дальше? – подумала я с неожиданной горечью. – Нет у тебя больше права задавать мне вопросы о личной жизни».

Макс и в самом деле промолчал. Я продолжила спуск, и он пошёл следом. Дорожка вниз кончилась, я повернула направо, по мокрому песку, навстречу неспешному течения реки. Не дойдя до причала, остановилась и стала смотреть на правый берег, где горел на солнце золотой купол Воскресенского собора. Лиховцев встал за моей спиной и сказал:

– Иногда я просыпаюсь ночью и думаю – надо вот об этом рассказать Стасе, и об этом тоже. А потом вспоминаю, что всё кончилось.

– Фарш невозможно провернуть назад, – ответила я, глядя на речную гладь. – Всё кончилось.

Через несколько долгих секунд под его ногами заскрипел песок.

Часть 7 Архивное дело

Дома я раскрыла ноутбук и обратилась к Яндексу. Мне нужно было знать всё об архивах, имеющихся в областном центре. Ну, то есть, конечно, я начала с кирилловского городского архива, но эту страницу почти сразу и закрыла: старый архив сгорел ещё в годы гражданской войны, в восемнадцатом, а меня интересовали как раз дореволюционные записи.

Архив Ростиславского ЗАГСа находился в центре города, как, впрочем, и областной. Но вот получить там справку можно было только о своей семье. С доказательствами, что ты спрашиваешь о родственниках.

Ладно, обойдёмся – я одна, а оперативников у Егорова много. Ну, то есть, точно больше одного. Вот пусть они официально и получают всю информацию. Меня же ждёт архив областной. И искать там я буду все упоминания о купце Паисии Варфоломеевиче Бухвостове.

То здание, в котором находится теперь наша больница, он построил в самом начале двадцатого века, в девятьсот третьем году. Можно предположить, что было ему лет сорок-пятьдесят, и имелась немалая семья. Вот сведения о ней я и поищу. И ещё – о том, что Паисию Варфоломеевичу принадлежало.

Отличное имя, кстати – Паисий. Легко произносится, красиво звучит с любым отчеством, и от зубов не отскакивает. Но, боюсь, даже если и заведутся у меня когда-нибудь дети, сына я так не назову. Просто не рискну организовать такую подставу для ни в чём не повинного ребёнка…