Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)

— Вы что там делали? Что вы делали?! Эй! — встряхнул я его. — Отвечай! Ты что сделал с Печенькой?! Как ты мог?! Как мог?.. — у меня даже слов не было, чтобы выразить свою ярость, слова как всегда разбегались в самый неподходящий момент.

— Пусти! — Юнги вырвал из моих рук свою футболку. — Это не моя инициатива.

— Что?! Не твоя?! Серьёзно?! Собрался скинуть всю ответственность на этого невинного ребёнка?!

— Тише ты, — шикнул на меня Куки, что собирался пройти мимо к пиджаку, покоящемуся на стуле, но остановился рядом со мной, плечом к плечу. — Прекращай истерить, — повернул ко мне голову и, склонив её чуть набок, усмехнулся. — Из невинных здесь только ты.

========== 16. ==========

От его слов и насмешливого тона я даже дышать перестал. Лишь стоял и не моргая смотрел на то, как он то ли нарочно, то ли нет, поправляет ворот белой рубашки, демонстрируя алеющий засос на шее.

— Печенька… — пробормотал я одними губами, никак не веря в реальность данной ситуации. Я был настолько в шоке, что даже мысли в голове перекатывались тяжело, медленно и вяло, будто в густом вязком киселе. — Неужели ты и правда… — я замолк.

— Что именно «и правда»?

— По своей воле… с ним…

— Звучит вообще-то весьма оскорбительно, не думаешь? — Юнги недовольно повёл бровью.

— Да, по своей, — согласился Куки.

— И давно вы? — негромко спросил я, когда Куки уже надел пиджак школьной формы и, застегнув все до последней пуговицы на рубашке, затянул галстук.

— Тебя не касается. И ТэТэ… — на его лице появилось встревоженное выражение, он уставился в пол, потирая большим пальцем нижнюю губу. — Не вздумай сболтнуть лишнего Хосоку, ладно? — последнее слово прозвучало слишком уж несмело и как-то неуместно в паре-то с «не вздумай».

Я лишь молча кивнул.

— Хороший мальчик, — с издёвкой в голосе похвалил меня Юнги, всё ещё стоящий рядом, и похлопал по плечу. — Как, кстати, свидание с Хосоком прошло?

— Чудно.

— Рад за вас.

— Я тоже.

— Тебя уже тут обыскались. Заходили школьницы, дабы испробовать нашу новую услугу в лице тебя. Я сказал им зайти попозже.

— Замечательно, — буркнул я и направился в дальний угол зала, где пылилась на полу моя одинокая подушка.

Через минут пять явился Хосок с огромным пакетом, явно не ограничившийся одним лишь оливковым маслом, а спустя полчаса заявились две девушки, настойчиво требуя моего внимания. Я старался улыбаться им, как мог. Но настроение было безвозвратно утеряно, а потому улыбки и смех выходили как у самого дрянного актёра, ужасно неестественными.

Я чувствовал себя странно. Будто во мне и вокруг меня собралась вся лень этого мира. Такая тяжёлая и тягучая лень, навалившаяся на меня сверху и желающая прижать к земле. Каждое движение требовало столько усилий… Словно даже дышать стало пыткой. Всё, что мне хотелось, это провалиться в небытие.

Проще говоря, чувствовал я себя унылой какашкой.

— ТэТэ! ТэТэ! — передо мной на полу сидел Хосок, усиленно маша перед моим носом ладонью. — Ты здесь, нет?

— Здесь, — выдавил я низко и даже как-то утробно.

— Уже раз десять тебя звал, — он вздохнул. — Что-то случилось? — обеспокоенно заглянул мне в лицо.

— Нет.

— Рабочий день уже закончился, — постучал себя пальцем по запястью руки, где, к слову, часов не было. — А мы вроде как договаривались, что ты раньше уходить будешь.

— Ничего. И так нормально, — всё также безэмоционально выдал я и поднялся, еле разогнув затёкшие ноги, и, морщась, помял колени руками.

— Может, тебя проводить? — несмело предложил Хосок, запирая дверь бара.

— Как хочешь, — я слабо повёл плечами и, не дожидаясь ответа, направился вперёд по улице.

— Что с тобой сегодня? — Хосок мягко и ненавязчиво взял меня за руку, переплетая наши пальцы.

— Ничего. Всё, как всегда.

— Нет, не как всегда. Ты стал каким-то безжизненным. Чем ты расстроен? Это… из-за нашего свидания, да? — выжидающе посмотрел на меня, но я по-прежнему смотрел лишь себе под ноги. — Я был слишком настойчивым? Или сказал что-то не то, когда выпивал?

— Ты тут не при чём. У меня просто нет настроения, так бывает иногда у людей.

Дальше до моего дома мы шли молча. Не считая пары неуместных шуточек, которыми Хосок безрезультатно пытался меня рассмешить и взбодрить.

— Здесь живёшь? — зачем-то задал он бесполезный вопрос, когда я остановился и тряхнул рукой, требуя дать ей свободу. — Ну, спокойной ночи тогда.

Неловко потоптавшись на месте и так и не дождавшись от меня ответного пожелания, Хосок хотел было уже уйти, но я поспешно шагнул к нему, требовательно прижимаясь к тёплым губам.

Едва я переступил порог квартиры, как услышал из соседней комнаты восторженное «Мама, а брат — гей!». Настроения это не прибавило.

— Не веришь? Как ты можешь не верить?! — сокрушалась сестра. — Я сама видела! Видела, как он только что на улице целовался с парнем!