Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)

— Чш-ш-ш, — прошипел успокаивающе и выставил руки вперёд, стараясь спастись от нависающего надо мной Чимина. — Я выясню. Специально для тебя постараюсь как можно больше выяснить о его предпочтениях. Сделаю это незаметно и ненавязчиво. Он даже ничего не заподозрит. Идёт?

— Ладно, — кивнул он снисходительно. — Живи.

Несмотря на то, что вопрос вроде как был решён, выгнать Чимина так легко и быстро из квартиры не удалось. Он включил на моём ноуте какой-то кровавый триллер с явным намерением тут задержаться. А потом и вовсе решил вздремнуть на моём чудном ложе. Вытолкнуть его удалось только тогда, когда я уже собрался идти на работу. Да и то, только благодаря тому, что тот уже проспался и на трезвую голову со мной рядом находиться так долго как-то не жаждал.

В «Омут» я пришёл уже в приподнятом настроении. Ибо у всего должны быть какие-то сроки и ограничения. Хандра не исключение. Да и как-никак мой долг уменьшился — это не могло не радовать.

— Денёчек добрый, шеф и Юнги! — дружелюбно и лучезарно поприветствовал я своих чудных коллег. А так как Куки мне не коллега, то и необходимость приветствовать его отпадает.

Видимо, для Печеньки незамеченным это не осталось, ибо он даже нос от учебника поднял, взглянув на меня. Да вот только я усиленно избегал пересечения с ним взглядом.

— У нашего ТэТэ снова прекрасное настроение! — порадовался Хосок и протянул мне персик. — Для тебя приберёг.

— О, здорово, — я взял из рук оранжевого фрукт, ласково поглаживая его бархатистые бока (бока фрукта, естественно, прилюдно лапать Хосока — не комильфо).

— Я на кухню, — оранжевый кивнул на дверь. — А ты тут приберись немного.

— Угум, только персик сначала одолею, — я направился к барной стойке. — Юнги, пирожочек мой, — начал я, когда Хосок покинул зал. — У меня есть к Вашему Царственному Величию несколько вопросов, от которых зависит моя холопская жизнь. Можно мне полюбопытствовать?

— Нет, — и блондин заткнул уши наушниками.

— А если так? — я разломил персик напополам и подсунул одну половину к Юнги.

— Ты думаешь я продамся за пол персика? — изумлённо вытаращился на меня, даже высунув из одного уха наушник. Успех, ага.

— За половину может и нет. Но у меня есть ещё, — подсунул вторую половину. — Продашься за целый?

— Ты дурак или как?

— Вопросы буду задавать я, — решил брать уверенностью. — Какие парни тебе нравятся? –спросил в лоб (а то вокруг да около можно ходить до завтрашнего обеда) — Чистые и невинные? — кивнул на Куки.

— Грязные и развратные, — хмыкнул Юнги в ответ.

— Чудно, — я достал из кармана подготовленный заранее маленький блокнотик, фиксируя там ответ. — Какой цвет волос тебе нравится?

— Розовый. Определённо. Только он.

Я и это зафиксировал. Хотя звучало это из его уст весьма саркастично. Но мне-то без разницы правда это или нет, главное, что я спросил.

— Есть у тебя какие-нибудь фетиши? Касаемо парней, — уточнил я.

— Макияж люблю. Прям тащусь, — он ухмыльнулся.

— Есть что-нибудь такое, о чём ты всегда мечтал и хотел бы получить в подарок?

— Сексуальный раб. Вот что мне нужно. Подаришь? — окинул меня насмешливым взглядом.

— Ничё я тебе дарить не собираюсь. Это всего лишь опрос из любопытства, не более. К тому же есть у тебя уже раб, — снова кивнул я на Печеньку. Тот же на нашу беседу абсолютно никак не реагировал. Будто я тут не его суженому-ряженому подобные вопросы задаю.

— Ещё один не помешает.

— Фу, как мерзко, — я поморщился, а Юнги в ответ рассмеялся.

— Всё, допрос окончен?

— Не допрос, а опрос, — поправил я его с деловым видом. — Обычный такой социальный опрос. И нет, он ещё продолжается, — ткнул карандашом в лист блокнота. — Тебе нравятся цветы?

— Исключительно кактусы.

— А сладости?

— Лакрица.

— Чем ты любишь заниматься в свободное время?

— Спать.

— А ещё?

— Спать.

— Какая у тебя разнообразная жизнь!

— Угум, прям сам себе завидую.

— Ладно, Мин Юнги, благодарствую за содействие! Теперь можете быть свободны! — царственно я взмахнул рукой.

— Да неужели. Так к чему всё это было? Решил так беспалевно подкатить ко мне? — его глаза сузились и как-то не по-доброму заблестели…

— Вот ещё! Сдался ты мне… Я похож на мазохиста? — я поднялся со стула, сунул блокнот с карандашом в карман и взял со стойки пол персика. — Сказал же, просто социальный опрос, ничего личного.

— Это вроде бы уже мой персик… был, — проводил он взглядом фрукт, отправленный мною ко рту.

— Не грусти. Спроси шефа, может он тебе ещё выделит.

Рабочий день проходил довольно сумбурно и шумно, ибо мы не сидели в пустом зале в тишине, а обслуживали посетителей, которые даже были, и притом немало.

Иногда, заходя на кухню, я немного задерживался, ибо был прижат Хосоком к холодильнику или к двери. Эти солоноватые губы (небось снова уминал что-то втихаря) манили меня всё больше. Невольно вспоминались слова Хосока о том, что он хорошо целуется. Тогда это меня возмутило, а теперь я понял, что тот ничуть не кривил душой, заявляя подобное.