Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)

— Зачем? Там же Юнги.

— А как же ваши отношения?

— От меня там всё равно не будет никакой пользы.

— Ничего, что ты ключи забираешь? — поинтересовался я, глядя на то, как он положил ключи в рюкзак, после того, как запер дверь.

— Это мои. Ключи Юнги я оставил внутри.

— Но это не поможет ему зайти.

— Всё равно приду утром. Или Хосок откроет. Ладно, я пойду. Доброй ночи.

— Постой, — ухватил его за руку и тут же отпустил. — Ты куда идёшь? В квартиру Чимина?

— Да.

— Я понимаю, что нехорошо пользоваться таким моментом… — я смутился. — Но можно мне с тобой?

— Зачем? — Куки опустил глаза и неловко затеребил руки.

— Не хочу идти домой.

— Что-то случилось?

— Так, ерунда. Небольшая проблема, с которой я не хочу сейчас разбираться. Мне некуда пойти.

— Могу открыть «Омут», — предложил он. — Заночуешь внутри.

— На диване спать удобнее, чем на полу, — нашёл я весомый довод, хотя на самом деле причина была другой.

— Ладно, пошли.

Я снова лёг на том же диване и укрылся пледом, который всё ещё был там, где я его оставил утром. Заснуть не получалось совсем. Сначала мне мешал шум, создаваемый топающим по коридору в направлении ванной Чонгуком и бегущей из душа водой, а после, когда он ушёл в спальню Чимина, мешала уже тишина. Из-за этой тишины всё больше мыслей наседало на мой бедный (непривыкший к подобному стрессу) мозг, заставляя снова чувствовать себя виноватым перед Чимином. А в тёмной комнате то тут, то там мне стал даже мерещиться его призрак, жаждущий отмщения. Я успокаивал себя тем, что я в квартире не один, что в соседней комнате есть Чонгук, и страшно мне быть совершенно не должно, но… Но мне всё равно было не по себе. Я ворочался с боку на бок, считал овец и прочую живность, вспоминал сюжет любимой манги, пытаясь погрузиться в неё во сне, а когда вдруг начал молиться, понял, что это уже явно край.

— Печенька, — негромко позвал, приоткрыв дверь в спальню. — Ты спишь?

В ответ одеяло на двуспальной кровати зашевелилось.

— Чего тебе? — Чонгук, сонно щурясь, сел, и одеяло упало, оголяя подтянутый торс, выхватываемый лучами света, падающими из коридора сквозь щель.

— Ты раздетым спишь? — смущённо-восхищённо выдохнул я.

— Я же один, почему бы и нет? — прозвучало из его уст совсем неуверенно, и он подтянул одеяло до подмышек.

— Можно мне к тебе? — я неловко потёр босой ногой вторую и широко улыбнулся. — Мне… — замялся, подбирая подходящее слово. — Мне там неуютно одному. Можно я посплю с тобой?

— Я не сплю с чужими людьми.

Я прыснул.

— Секс с кем попало — нормально, а поспать нельзя? Да и к тому же, разве мы с тобой друг другу чужие? Мы же лучшие друзья! — залебезил я привычно. — Забыл? Печенька, ты меня обижаешь!

— Я люблю спать один.

— Ну Печенька-а-а, — заныл. — Не бросай друга в беде. Я же плакать буду. Очень сильно. Ты даже спать не сможешь из-за моих громких рыданий!

— Ладно, хорошо, — вздохнув, согласился. — Только выйди, я оденусь.

— Да не стоит! — я щёлкнул свет в коридоре и тут же метнулся обратно к растерянному Чонгуку, забираясь под одеяло. — Обещаю тебя не лапать, можешь быть спокоен.

— А может меня не устраивает такой расклад, — пробормотал тихо.

— Что?

— Спи, — и он лёг на спину, сложив ладони на груди поверх одеяла.

— Ты спишь в позе трупа? — не сдержал я смешка, склонившись над ним.

— Мне так удобно, — ответил, не открывая глаз. — И не дыши на меня.

— Знаешь, я думал, ты хлюпенький… В школьной форме ты таким и выглядишь. А у тебя оказывается тело едва ли не как у самого Чимина!

— Всё рассмотреть успел?

— Не всё. Хотел бы увидеть больше.

Я ухмыльнулся, глядя на то, как тот после моих слов сглотнул, хотя глаз так и не открыл.

— Когда ты занимаешься спортом, если вечно с головой в учёбе?

— В школе. После уроков. Или вместо некоторых уроков, которые мне разрешают не посещать.

— Что за привилегии такие?

— Мне на этих уроках скучно. Учителя не могут рассказать мне то, чего я ещё не знаю.

— Ты правда, гений, как говорит Хосок?

— Нет. Я просто усердно учусь. И много читаю.

— Зачем?

— Потому что… — он замолчал.

— Вот видишь! Ты даже не знаешь!

— Знаю. Потому что это полезно и пригодится мне в будущем. Я ничего не добьюсь, если не приложу достаточно усилий.

— Просто признайся, что у тебя нет больше никаких увлечений и тебе нечем заняться, кроме как корпеть вечно над учебниками.

— Да с чего ты… — он открыл глаза и запнулся. Ведь я всё ещё, привстав на локте, нависал над ним. — Ты… не собираешься просто лечь спать?

— Неа. Хочу поболтать. А что?

— Ты слишком близко.

— Напрягаю нашу милую шлюшку? — просюсюкал я, наклоняясь к нему ещё ближе. — Разве наша шалавачка не привыкла ещё быть со всеми так близко и даже ещё ближе?

— Прекрати.

— Что не так? — продолжал издеваться я. — Потаскушка сердится?

— Прекрати меня так звать!

— Правда глазки колет? Бывает. Просто прими это. Против правды не попрёшь, как известно.

— Хорошо. Не попрёшь, так не попрёшь, — Чонгук, откинув одеяло, вдруг толкнул меня на подушку и навис сверху, навалившись на меня всем телом, даже сквозь ткань футболки я чувствовал жар, исходящий от его кожи. — Раз уж я такая шлюха… Почему бы нам сейчас не переспать?