Тихий русский

Уже много лет Вольдемар нёс нелёгкую службу сменного то ли инженера, то ли мастера в эскалаторном хозяйстве станции метро «Октябрьская». Геныч посылал метрополитеновскому «кроту» тяжеленные «кирпичи», а Вольдемар в свободное от починки эскалаторов время пытался пристроить Генкино “pulpfiction” в какое-нибудь из расплодившихся как поганые грибы после кислотного дождя издательств. «Битлз» дружно ненавидели группу «Шэдоуз», Геныч с Вольдемаром дружноненавидели Донцову. Эта дамочка однажды кокетливо заявила с экрана, что её книги в библиотеках стоят на полке рядом с книгами Фёдора Михайловича Достоевского. На эту чудачку, как и на некоторых других представителей захлестнувшей книжный рынок «женской литературы», а также литературных подёнщиков «мужеска пола» Геныч накропал целый «венок эпиграмм». Он воспользовался калькой шестидесятых годов, когда среди московской интеллигенции получили хождение простенькие эпиграммки на некоторых известных деятелей литературы и искусства. В памяти Геныча осталось всего две таких: на Эммануила Каминку и Владимира Дыховичного.

Искусству нужен Э. Каминка,

Как заду третья половинка.

Искусству нужен Дыховичный,

Как заду галстук заграничный.

По этому трафарету Геныч и налудилследующее:

Нужна искусству Д. Донцова,

Как заду партбилет Купцова.

Нужна искусству П. Дашкова,

Как заду кепочка Лужкова.

Нужна Маринина искусству,

Как заду том Марселя Пруста.

Нужна искусству Полякова,

Как заду секс в стихах Баркова.

Искусству нужен Ф. Незнанский,

Как заду гражданин германский.

Нужна искусству Т. Толстая,

Как заду клизма холостая.

Нужна Юденич М. искусству,

Как заду ложе от Прокруста.

Искусству нужен В. Сорокин,

Как заду сфинктер волоокий.

Искусству нужен Б. Акунин,

Как заду длинный хвост акулий.

Нужна искусству М. Серова,

Как заду бомба из Сарова.

Искусству нужен В. Пелевин,

Как заду мир, хрусталь и Ленин.

Искусству нужен С. Гандлевский,

Как заду скипетр королевский.

Искусству нужен Эдвард Тополь,

Как заду альманах «МетрОполь».

Если падать – то с высокого верблюда. Тот, кто вынашивает планы завоевания книжного рынка, должен проникнуться психологией «туалетного работника»: поигрывающий вантусом рубаха-парень знает, что ему неизбежно придётся замараться. И Геныч, превозмогая себя, пустился во все тяжкие.

Вскоре готовый синопсис будущего лувсепока-бестселлера – принципиально новой, не типичной для Геныча, нефантастической повести – лежал на столе, в нетерпении ожидая детальной разработки. Сюжет его был прост и незатейлив – примерно вот такой.