Тихий русский

– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, – мягко осадил внука знаменитого гоп-стопника Геныч и ласково потрепал мальца по немытой головёнке: – А на роток свой, господин Хвастунишка, пришей большую-пребольшую пуговицу.

– Угу, – буркнул хорошо умеющий держать язык за зубами Костик.

– Ну, тогда держи «корягу», – сказал Геныч, протягивая парнишке руку.

– И вы держите… «набор костей»! – неумело улыбнулся не по годам серьёзный и мрачный Костик.

Перешедший Рубикон и сжёгший за собой все мосты Геныч возвращался домой как в тифозном бреду.

* * *

В Нью-Йорке проживает несколько тысяч человек, носящих фамилию Смит, несколько тысяч горожан по фамилии Браун, а вот Майк Крысоловски всего один. В городе Муроме полным-полно Ивановыхи Кузнецовых, а Венера Фёдоровна Трепко только одна – неповторимая и единственная. Да что там Муром – во всей матушке России не отыщешь второй женщины с такими оригинальными «реквизитами».

Диагноз «вялотекущаяшизофрения» – лучшая индульгенция и «бронь» для тех, кто не разделяет взгляды агрессивно-послушного большинства, нагло попирающего так и не укоренившийся на российском болоте принцип Habeascorpus. У Венеры Фёдоровны такой заверенный печатью диагноз имелся, поэтому Геныч и решил взять её в дело.

Геныч помнил первую и пока единственную интимную встречу с Венерой – с той поры утекло много воды.

– Прострочить тебе? – сразу взяла быка за рога охочая до секса Венера.

Геныч на секунду сконфузился, но уже в следующую одну шестидесятую часть минуты всё-таки нашёлся:

– Пожалуй, не стоит: я сегодня чеснок ел.

– В следующий раз ешь клубнику или бананы, – улыбнулась Венера.

Роль, которую в соответствии с боевым расчётом предстояло сыграть Венере, была чисто женской. Геныч до последнего боролся с собой – и всё-таки сдался. Он утвердил на эту роль почему-то симпатизирующую ему бабенку, тихо, незаметно и с достоинством длительное время стоящую на учёте в психоневрологическом диспансере.

Согласно Эриху Фромму, Венера была абсолютно психически здорова. Но и московская, и питерская психиатрические школы рассудили иначе, проявив в постановке диагноза необычное для них, болезных, единодушие. Даже глупец может указать дорогу к школе – тем более к психиатрической. Врачу, исцелися сам! Неизвестно, как насчёт москвичей, а вот питерские белохалатные психоконовалы за что боролись, на то, видать, в самом скором будущем и напорятся.