Тихое местечко

Смешавшись, слуга молчал, затем после довольно продолжительной паузы сказал:

— Я имею в виду кузена синьора Ольми. Он законченный негодяй, это он виноват в том, что синьор Ольми стал инвалидом. Лукино толкнул его на лестнице, и при падении хозяин повредил позвоночник. А теперь этот мерзавец еще угрожает ему и требует денег.

— В таком случае следует обратиться в полицию.

— Синьор не хочет, говорит, что это их семейное дело.

Объяснения слуги поколебали подозрения Этвуда относительно Витторио, вместе с тем в поведении самого Бруно проскальзывала какая-то фальшь.

Утром Джеймс самоуверенно заявил, что уж он-то обязательно догнал бы беглеца и выяснил, кто это: Витторио, его кузен или кто-то третий. Когда Джованни принес завтрак, Этвуд послал мальчика поискать свое полотенце, которое обронил ночью, столкнувшись с таинственным незнакомцем. Вскоре Джованни вернулся с оранжевым полотенцем в руке.

— Повесь вон туда, пожалуйста, — сказал Этвуд.

Мальчик развернул полотенце и повесил на крючок.

— Джованни, постой! Это не мое полотенце. Где ты его взял?

— Там, где вы говорили, синьор. Между коттеджами синьора Тейна и синьора Ольми. Оно лежало прямо на дорожке.

Этвуд повертел полотенце, разглядывая его со всех сторон, однако никаких меток не обнаружил.

— Мое тоже оранжевое, но с коричневой полосой посередине.

— Я поищу еще, синьор, но там больше ничего нет.

— Посмотри внимательней, Джованни. А это забери, его потерял кто-то другой.

Однако полотенце Этвуда бесследно пропало, а найденное никто своим не признал.

День выдался хмурым, без солнца; резкий порывистый ветер гнал с запада низкие рваные тучи. Джеймс изъявил желание съездить в город и сходить в кино; Этвуд решил остаться, главным образом из-за собаки: при ветреной погоде ньюфаундленд вел себя беспокойно, его почему-то тянуло к морю. Разбиваясь о скалу, волны рассыпались каскадом брызг, но ньюфаундленд, периодически отряхиваясь, упрямо продолжал стоять у самой воды, пока Этвуд, опасаясь, что он зайдет слишком далеко и сильная волна ударит его о камни, не увел пса домой. Ньюфаундленд, скуля, покрутился около закрытой двери, затем улегся возле хозяина, положив передние лапы ему на ноги.

— Когда надвигается шторм, с ним творится что-то неладное — заметил Этвуд. — Поезжай один. В кино его не возьмешь, а запереть здесь, так он выть начнет.

— Он боится бури.

— Не думаю, что боится… Если бы боялся, то прятался бы, а он,наоборот,стремится к воде.

После обеда Джеймс уехал. Репертуар кинотеатра оказался весьма сносным, и Джеймс просмотрел один за другим два фильма, потом поужинал и напоследок зашел в бар. Удобно расположившись у края стойки, он через окно вдруг заметил на противоположной стороне улочки невыносимо яркую красную машину, даже сумрачным вечером словно полыхавшую багровым огнем. Твердо решив, что теперь-то обязательно выяснит, кто владелица этой машины, Джеймс приготовился ждать и выпил три коктейля прежде, чем появившаяся из-за угла девушка открыла дверцу и скользнула внутрь машины. Быстро расплатившись, Джеймс выскочил из бара и поехал за ней.

Красная машина остановилась около отеля — через четверть часа Джеймс знал столько же, сколько дежурный администратор, перед которым он успешно разыграл жаждущего поразвлечься повесу, стремящегося завязать знакомство с приглянувшейся на улице девушкой; разумеется, информация стоила денег, но Джеймс в итоге счел, что мало какие приобретения оправдывают затраты в такой же мере, как это: девушка приехала вчера днем и сняла лучший в отеле номер, записавшись как Франческа Феррара.

Феррара! Слуга Витторио получал на почте письма для синьора Феррара, выходит, эта девушка — жена Витторио, и ее внезапное появление явилось для него полной неожиданностью, причем неожиданностью неприятной; судя по всему, она выследила мужа, одержимая ревностью к другой женщине. Джеймс вспомнил истерический крик Франчески: «Ненавижу ее, ненавижу, и тебя тоже ненавижу!» Да, все очень логично, за исключением одного: инвалидной коляски Витторио. Коляска ставила под сомнение любовную интригу, а в качестве ширмы выглядела и вовсе абсурдно: кто станет прикидываться инвалидом, ускользнув от жены, чтобы развлечься с любовницей? «И кто же эта любовница?» — задался вопросом Джеймс. Как это ни неприятно, следовало признать, что единственная подходящая женщина — Джулиана. Джулиана, вещь в себе, замкнутая и холодно-враждебная, однако нельзя отрицать, что ради Витторио она охотно прерывала свое одиночество. Джеймс вспомнил тот вечер, когда все собрались в коттедже Витторио пробовать старое вино. Бессмыслица! С упоением расписывать любимой женщине свои недуги — что может быть нелепее!