Тихоня из 11 "Б" (СИ)

Ночь еле пережил. Думал сдохну. Ломило тело так, что… а черт с ним. Не это главное. Главное, что через час выдвигаемся с отцом в город. И это благодаря тому, что его срочно на работу выдергивают. А значит я спокойно смогу заняться своими делами. Полтора дня выходных. Можно будет зависнуть с пацанами на скейтах.

Бабушка как всегда затарила нам багажник до отказа. И мешок картохи, банки с закрутками, сушеные грибы, яблоки. В общем, если сломается машина среди поля, можно будет прожить как минимум недели две.

До города часа три, не меньше. Отец напряженно держит руль. Пару раз говорил по телефону. Нервно. Но я хотел поговорить. А это единственный момент, когда он не уйдет от ответа, убежав из квартиры, сославшись на срочные дела. У него всегда срочно все. Но в его время сын не вписывается.

— Пап, — начинаю, собравшись с духом. — По поводу поступления.

— Мы все решили, — отрезает.

— Нет, не решили и ты об этом знаешь, — огрызаюсь.

— Пока я решаю, — отвечает.

— Мне восемнадцать и решать могу я сам.

— Пока ты не закончил школу и живешь на мои деньги, будешь делать так, как я скажу. Юрфак. И точка, — мазнул по мне злым взглядом и вернул его на дорогу.

— Я хочу в мед. И ты прекрасно знаешь об этом. Почему нет? Объясни? — терпение не мой конек, еще немного и я взорвусь.

— Что тебе даст мед? — спрашивает, прищурившись. — На кого ты там собрался? На хирурга? — хмыкает презрительно. — Так ты первое время кроме как санитаром подрабатывать больше никем и не сможешь. Даже если бюджет… серьезно потянешь? А на что жить? После школы, поступаешь, я устраиваю тебя к нам в фирму. Тебя натаскают быстро. Через год-полтора начнешь зарабатывать нормальные деньги. Съедешь. Снимаешь свое жилье, купишь свою тачку… Что не так? Кажется, это то, о чем мог бы мечтать пацан.

— Мои мечты от твоих разнятся, — качаю головой, понимая, что мне его не уговорить, потому что у него моя жизнь разложена уже по полочкам.

Больше я не возвращаюсь к этому разговору. Бесполезно. Нет смысла тратить свои нервы. Нужно самому что-то придумать. Иначе так и придется жить по указке родного отца.

Приехав домой, я не дожидаюсь его, а несусь к подъезду. К черту, пусть сам все разгребает. Картошку, банки-склянки. К черту.

Но он следом приходит домой. переодевается и уезжает. За ним приехала рабочая машина.

Перекинувшись парой слов с мамой, закрываюсь у себя в комнате. Нахожу телефон и только взяв его в руки он тут же оживает.

Тихонова? Вот это новости. Хмыкаю и отвечаю, мазнув пальцем по экрану гаджета.

— Да.

В трубке повисает тишина на секунду. А потом:

— Лев? Деду плохо, я боюсь…

Глава 16

— Лев, Деду плохо, я боюсь, — говорю в трубку, срывающимся на шепот голосом.

Поглядываю на Федора Ивановича и у меня от страха подгибаются ноги.

— Вы где? — звучит предельно собранное.

И я объясняю где мы находимся. В ответ я лишь услышала короткое — жди. И все!

Сколько ждать, чего ждать? Он не сказал, а просто отбил звонок.

Я снова и снова оглядываюсь по сторонам, но как назло поблизости никого. Будто вымерли все. Пытаюсь говорить с Федором Ивановичем. Но он сначала пытался улыбаться и хорохориться.

— Да что же ты так переполошилась, Алисонька? — спрашивает и тут же жмурится.

А я еще немного и в обморок грохнусь.

Не знаю сколько прошло времени. Мне казалось, что целая вечность, прежде чем прямо по тротуару к нам несся внедорожник. Машина резко тормозит около лавочки, на которой сидели мы. Дверь открывается и из авто выходит Ермолаев.

Мои глаза, наверное, чуть не вывалились.

А я поверить не могу, что вот он, приехал? Почему приехал? Он умеет водить?

— Дед, — к Федору Ивановичу подходит парень. — Дед, — берет его за руку. — Поехали.

— Да куда? — хрипя спрашивает старик.

— В больничку, Федор Иванович, — и пытается поднять его, перехватив того под руку. — Давай, Алиса, помоги мне, — говорит.

А мой слух режет то, как он называет меня по имени. Но я быстро прихожу в себя и подрываюсь к сидящему деду и тоже подхватываю его под руку.

Так совместными усилиями нам удается его поднять на ноги.

— На заднее его, — командует Лев.

Оказываемся у машины, он открывает дверь и кое-как нам удается посадить Федора Ивановича на сиденье.

— Быстро в машину, — кричит мне и сам бежит к водительской стороне, прыгает за руль.

Я же забираюсь с другой стороны назад, к деду. Беру его за руку, разговариваю с ним, прошу не закрывать глаза.

А Лев срывает машину с места и мчит на всех парах прямо по тротуару, газону. Я взвизгиваю пару раз, когда машина подскакивает на кочках. И выезжает на дорогу.

— Ближайшая больница в десяти минутах езды, — говорит Ермолаев. — Но на центральной авария из пяти машин. Там жесть, новости краем уха услышал. Поэтому едем дворами, — словно объясняет мне.

И мы действительно сворачиваем во дворы. Как Лев лавирует, объезжая припаркованные машины, сигналит пешеходам я даже видеть не хочу. Мне страшно. И за деда страшно, и за то, что мы попросту разобьемся или кого-нибудь убьем по дороге в больницу.