Тихоня из 11 "Б" (СИ)

Увидев деда понимаю, что там проблемы с сердцем скорее всего. Он держится за грудину, морщится. И дышит часто. Вспоминать, что я там самостоятельно изучал по оказанию первой медицинской не было времени. Его срочно нужно было доставить в больницу. Что собственно и делал. Гаишники появились не по плану. Тормозить не собирался. Только у больницы. А там будь что будет. Но вот только я не ожидал снова… я снова не смог контролировать свои эмоции, когда Алису подхватил один из ментов под руку, да так небрежно, с силой. Она же девочка! Не сдержался. Не знаю, куда бил мента, но тот быстро сориентировался и лишил меня возможности шевелиться. Лишь потом, когда началась суета с дедом и медиками немного пришел в себя. Осознание произошедшего вклинилось в голову. Но сожаление не пришло.

Сижу на скамейке в обезьяннике. Ладони все еще болят, да и тело тоже. Вонь еще жуткая от бомжа. Того и гляди глаза начнут слезиться. А он дрыхнет.

Внимание привлекает мельтешение в коридоре. Идет следак. За ним Тихонова. Улыбается и показывает знак большим пальцем вверх.

Усмехаюсь. То, что у нее все будет хорошо, я не сомневаюсь. Да я даже за последствия после разговора со следаком не боюсь. Больше всего меня беспокоит отец. Ведь заставят звонить родокам. А я не хочу. Нужно оттянуть по максимуму нашу встречу. Потому что про мед теперь можно даже не мечтать.

— На выход, — подходит дежурный и открывает клетку.

— Пройдем, — зовет за собой следак. На вид, мужик нормальный. Даже вон, Тихонова довольна.

Она сидит в коридоре и виновато улыбается. Вот что мне меньше всего надо, так это жалости. Поэтому отворачиваюсь и не реагирую на нее. Не удивлюсь, если она себя винит в произошедшем.

— Проходи, — мужик передо мной открывает дверь, пропуская в кабинет. — Присаживайся, — показывает рукой на стул и сам садится за стол. — Меня зовут Захаров Антон Михайлович. Рассказывай, — складывает руки на столе и впивается в мое лицо внимательным взглядом.

— Что рассказывать? Вы и так все знаете, — отвожу взгляд в сторону.

— Хочу услышать твою версию.

— Моя версия точно такая же, как и версия Тихоновой, — парирую и снова смотрю на следока.

Он откидывается на спинку кресла и складывает руки на груди.

— По ее словам можно подумать, что она чуть ли не насильно тебя запихала за руль, сподвигнув угнать у отца тачку, — выдает мужик, а я от удивления вот-вот потеряю глаза.

— Чего? — звучит обалдело.

— Да, — кивает. — Говорит, не виноват Ермолаев и все.

Вздыхаю. От услышанного неожиданно приятно и тепло в груди. Ощущения для меня новы, но они определенно волнуют. Боюсь даже признаться, что нравятся. Это что же выходит? Девчонка за меня заступилась?

Но тут же отгоняю сопливые мысли. Это все из-за чувства вины. Не более того.

— Ни на что она меня не толкала. Это мое решение. Позвонила, сказала, что деду плохо…Кстати, как он? — спохватываюсь.

— Жить будет, — предельно честно отвечает мужик.

— Вот и славно, — хмыкаю. — Значит не зря рисковал.

— Ей и дедом. А еще теми, кто мог попасть под колеса.

— Все было под контролем, — отвечаю.

— Права есть? — прищуривается.

— Я так подозреваю, что уже нет? — выгибаю бровь и жду ответа.

Захаров ничего не отвечает, лишь скривив губы в усмешке.

— Вот, — кладет на стол передо мной телефон. — Звони родителям. Нужно разобраться с машиной.

— А что с ней разбираться? — спрашиваю.

— Я надеюсь, отец на тебя не будет катать заяву.

Очень интересный и щепетильный вопрос. Я вот дам пятьдесят на пятьдесят. В тех же воспитательных целях.

— Пусть документы твои привезут, — пододвигает гаджет ближе ко мне.

Я пялюсь на аппарат и не тороплюсь его брать в руки.

— А если я не буду звонить? — снова смотрю на следователя.

— Зачем усложнять?

— Я не буду звонить, — отказываюсь.

— Почему? — спрашивает.

— Потому что я не буду звонить, — отвечаю резко и поднимаюсь со стула. — Уводите меня обратно. Посижу, подумаю над своим поведением, как сказал один умный человек, — ерничаю.

Антон Михайлович вздыхает, но никак не комментирует мой выпад. Отводит меня обратно в клетку.

Плюхаюсь на скамью, потираю горящие ладони. До слуха доносится возмущения девчонки.

— Но почему его туда снова? — спрашивает она мужика. — Вы же сказали…

— Это его желание, — усмехается мужик и оборачивается, посмотрев на меня. — Не имею права отказать. Как твои приедут, ко мне в кабинет сразу, — дает наказ Тихоновой и скрывается из вида.

К клетке подходит Алиса и обхватывает пальчиками прутья. Смотрит на меня. Я вижу, как она на меня смотрит. Не могу понять ее взгляд. Что-то в нем такое, что я отвожу свой в сторону.

— Зачем ты это делаешь? — спрашивает.

— Отвали, Тихонова, — отмахиваюсь.

— Зачем ты это делаешь? Для чего? — повышает голос.

— Тебе не понять.

— Да? Думаешь ты один такой, понимающий? Другие не умеют? — злится, слышу, как меняется ее голос.

— А не надо меня жалеть! — отвечаю резко.

— А ну тихо, — влезает третий голос, дежурного.

— Я не жалею. Ты… ты такое большое дело сделал, — ее голос гаснет.

Поднимаю взгляд на девчонку.