Тихоня из 11 "Б" (СИ)

Всю дорогу я пытаюсь думать о чем угодно. Но только не о том, кем я могу быть. Кто я, кто мои родители… Закрываю глаза. В голове каша. Пытаюсь переключиться на спящую девчонку рядом. Прикольная она. Когда молчит и слушается. Взяла и увязалась. Глупая. А может и нет. Шилова по любому и рядом не стоит. Катька даже свой нос сюда не сунула бы. А Алиса… А у девчонки красивые, большие, серо-голубые глаза. И смотрят так, будто все знают про тебя. И губы у нее мягкие. Мягкие и мне понравилось их целовать. Мало, правда. Но… Катька не такая, совсем. Однозначно.

Дорога долгая, если еще учесть, что Петр не торопится и едет максимально осторожно. Хорошо если приедем часам к двенадцати. Но скорее всего позже.

— Ребят, вас куда? — сквозь вату в ушах слышится женский голос.

— Нас домой, — разлепляю глаза.

Рядом завозилась Тихонова. Диктую адрес. Через полчаса нас высаживают у остановки. Тут до дома пара шагов.

— А вы куда? — спрашивает Алиса.

— К отцу на квартиру, — отвечает Светлана. — Ключи у меня есть. Надеюсь замки не менял.

— Если что, то у Тамары Ильиничны есть запасные.

— Спасибо.

— Вы только обязательно в больницу утром сходите, — не говорит, а просит девчонка. — Федор Иванович хороший.

— Спасибо вам, ребят, — говорит женщина.

Светлана переводит на меня взгляд. Смотрит так, что мне становится неудобно. Киваю, прощаясь. Закинув на плечо свой рюкзак, направляемся в сторону дома.

— Родители, наверное, с ума сошли, — говорит Тихонова и берет меня за руку, переплетая наши пальцы.

Мне нравится. И только из-за нее я сейчас не думаю, что будет дома. Стоит только представить, как все настроение падает ниже плинтуса.

Останавливаемся на углу дома, в котором живет Алиса. В моей руке все еще ее ладошка. Поднимает голову и смотрит на меня. Она ниже на полголовы. Глаза в свете уличного фонаря блестят.

— Тебя будут ругать? — спрашивает.

Пожимаю плечами. Что я еще могу сказать? Будут. Сомневаюсь, что отец ищет. Но ждет, когда я приду. Обычно я предупреждаю, если задерживаюсь. Сегодня же совсем другой случай. Совсем.

Хочу уже попрощаться с Алисой. Успеваю чуть податься вперед, чтобы поцеловать. Надеюсь, что не отвернется. Но она заговаривает, нарушив молчание и момент близости улетучивается.

— Все будет хорошо, — говорит она, смотря на меня.

— Конечно будет, — натягиваю улыбку.

Хорошая она все-таки.

— Тогда, пока? — закусывает нижнюю губу.

— Пока, — киваю.

Отступаю на шаг. Она отпускает мою руку. Нелепый прощальный жест рукой и развернувшись направляюсь в сторону своего дома.

— Лёв? — зовет.

Оборачиваюсь.

— Ты завтра в школу придешь?

— Обязательно.

— Тогда может вместе пойдем?

— Заметано, — соглашаюсь.

Она улыбается.

— Пока, — и срывается бегом к подъезду.

Выхожу из лифта на своем этаже. Достаю ключи, открываю дверь. Дома тихо. Только в кухне свет горит. Рич встречает, крутясь у ног поскуливая.

— Привет, красавчик, — стягиваю ботинки, скидываю рюкзак, куртку.

Заглядываю в кухню. Родители сидят за столом и смотрят на меня.

— Лёва, — подскакивает мама со стула.

— Лиза! — рявкает отец.

Мама оседает обратно. Поджимает губы.

— Ну? — спрашивает он, глядя на меня. — Рассказывай. Где тебя носило, что даже сложно было родителей предупредить?

— У меня телефон сел, — отвечаю, опираясь о стену.

— Ты школу прогулял.

— Единственный раз, не считая картошки, — усмехаюсь.

— Мы с тобой уже говорили на эту тему. И кажется нашли решение.

Желваки ходят ходуном. Он злится. На виске вздулась вена.

— Я ездил искать родню деда, — признаюсь. Смысла скрывать нет.

— Какого деда? — повышает голос отец.

— Боря, — влезает мать.

— Не лезь, Лиза, — рычит отец на нее. — Какой к черту дед? — снова смотрит на меня.

— По волонтерству. Я тебе рассказывал.

— Какое к черту волонтерство? Чтобы школу пропускать? Какая родня? Ты тут причем? Я твою Ирину Васильевну распрошу. Нашла чем вас грузить. И центр этот волонтерский закрою к чертям.

— Давай, — киваю. — Закрывай, засуди. Ты же можешь.

— Лёва, — теперь мама просит меня замолкнуть. Да вот только меня это достало уже.

— А что Лёва, мам? Сколько ты можешь его терпеть? Он ведь сам все решает. Как тебе, мне жить. С кем общаться, куда идти учиться… что есть, какие трусы надевать. Засуди! — повышаю голос и смотрю ему в глаза. Злые, стального цвета глаза.

Отец замахивается и мою щеку опаляет боль. Голова дергается в сторону. Сцепляю крепче зубы.

Мама вскрикивает.

— Да что же ты творишь, Боря! — налетает на отца, но тот ее отстраняет от себя.

— Никогда тебя не бил, — шипит он.

— И не стоило начинать, — отвечаю ему в тон и шагаю в коридор.

— Лёва, ну куда ты? Погорячились вы оба. Дай ему остыть, — защищает его.

— Да пусть что хочет делает. С меня хватит, — надеваю кроссовки.

— Ну куда ты? Ночь же, — всхлипывает, цепляется в мою куртку.

— Пусть проваливает, — рычит отец. — Ему плевать на нас. Пусть валит. Неблагодарный. Лжец. Ни единому слову не верю, — продолжает возмущаться отец.

— Лёв, ради меня, прошу, не уходи. Я же с ума сойду, не зная где ты. Прошу тебя…

Ради матери остюсь. Не смог уйти. Слабак? Может отец именно так и думает. Но мне плевать.