Тихоня (СИ)

Ну а последний посланец вообще вызвал у Змея нервную ухмылку. Седая, худощавая женщина с добродушным лицом, и в скромном темном одеянии, спустившаяся с помощью спутников с лошади, казалась кухаркой или няней и непонятно было, чем она поможет Змею. Незнакомка внимательно посмотрела на графа и, не говоря ни слова, направилась к раненому. А вот парнишка, едва окинув всех быстрым взглядом, вытащил из привезенного с собой саквояжа большую пирамидку и, поставив ее прямо на песок, кивнул Листу.

— Иди сюда, и веди своих дружков. Держи их покрепче и ломай вот эту капсулу. Там вас встретят. Справишься?

— Конечно, — чувствуя, как тревожно забилось сердце, серьезно кивнул тот, и направился к бывшим товарищам.

Поднял на ноги, подвел к пирамидке и, продев одну руку сквозь связанные запястья, второй решительно стиснул большую капсулу. Блеснул огонек портала и трое бывших дозорных отправились навстречу новой жизни.

— Я обещал ему защиту, — подозрительно присматриваясь к парню, вызывавшему у него неясные сомнения, напомнил граф на всякий случай.

— Мы передали это, — кротко кивнула Лэни, и, словно не замечая, каким испытующим взглядом сверлит ее муж, оглянулась на Тмирну, — что с ним?

— Придется полежать несколько дней, но думаю, все будет хорошо, — поднимаясь на ноги, уверенно сообщила та, и строго посмотрела на графа, — Дагорд, бери его, вы пойдете вперед, а мы за вами.

Змей послушно кивнул, понимая, что сейчас уже поздно спорить, но рано задавать вопросы и подхватил селянина на руки. Парнишка, все сильнее напоминавшему Змею одну настырную особу, ухватил Змея за руку, пробормотал, — "меня зовут Эсталис", и решительно сломал капсулу.

На портальной вышке их уже ждали, ловко выхватили у Змея из рук больного, услужливо распахнули перед ним решетку входа. Парнишка, назвавшийся — Эсталис, уверенно потащил спутника на лестницу, потом вниз по широким, удобным ступеням. Моложавый мужчина с почти незаметной в светлых волосах сединой и со стальными глазами шагнул навстречу, пристально вгляделся в лицо Змея и расстроенно стиснул зубы.

— Привет, Олтерн, — многозначительно приветствовал мужчину парнишка и тот мигом перевёл на него взгляд.

— Эста?! Это ты?!

— Я.

— Девочка, — мужчина вдруг шагнул к ней и крепко стиснул в объятиях, — как я рад… мне все рассказали… спасибо.

Змей нахмурился, теперь он больше не сомневался, что парнишка, назвавшийся Эстой и оказавшийся агентом герцога, и есть та травница, Лэни. И это сразу прояснило многие моменты, так раздражавшие его утром.

А одновременно с пониманием, что он здорово сглупил, сбежав от опекавшей его девушки, в душе возникло болезненное сожаление, как от потери чего-то важного, и граф постарался о нем не думать.

Хотя не размышлять о девушке вообще не получалось, она явно была в курсе, почему он не помнит своей жизни и почему незнакомая ведьма так стремилась его убить. А еще эта загадочная Эста, которую так нежно обнимает железный Олтерн, должна была точно знать, откуда вообще взялась ведьма и как все они попали на то поле. Все ее прежние объяснения теперь совершенно не устраивали Змея, и к тому же в его душе росло ничем не оправданное раздражение против такого вольного обращения с ней герцога. Но граф только сильнее стискивал зубы, понимая, что не имеет никакого права что-либо запрещать недавней попутчице, так как дома его ждет жена. Ведь недаром странный браслет, нарисованный на запястье, начинает все больше теплеть и раскрывать цветочки, словно напоминая о ней.

— Ну, это же моя работа, — Отстраняясь от Олтерна, устало сказала Эста, и Змей почувствовал невольный укор совести.

Он-то знал, как мало ей удалось поспать ночью, и как много они прошли пешком. И сильно подозревал, что до того момента, как девчонка получила о нем известие, она обыскала не один поселок, ведь недаром находилась так близко от него, да еще и с травницей.

— Комнаты для вас уже готовы, — доброжелательно сообщил Олтерн, и тайком покосился на Змея, не зная, насколько тот осведомлен о собственном семейном положении.

— Спасибо, — отозвался за спиной графа спокойный голос старой травницы, — мы только быстро умоемся и переоденемся. А поговорим за ужином, если ты не возражаешь.

— Как я могу тебе возражать, — со странной усмешкой произнес герцог, — сейчас распоряжусь. Кого можно пригласить на ужин?

— Только Наерса, — категорично отрезала женщина и граф снова досадливо стиснул губы, что-то он подозрительно много начал ошибаться, — и предупреди его насчет Змея.

— А разве… — начал герцог и смолк, вопросительно глядя на настоятельницу.

— Он должен выбрать сам, — твердо сообщила монахиня, — ты же знаешь, тот, кого напоили зельем забвения, должен искренне желать вернуть свою память, тогда и лекарям легче, и возвращение проходит удачнее.

— Я желаю, — настороженно сообщил Змей, и внезапно заметил, как помрачнела и отвернула голову Эста, — а разве может быть иначе?!

— Иногда бывает, — печально кивнула женщина, — но давай поговорим за ужином? Мы с Эстой несколько часов тряслись в карете, а перед этим она скакала на юг… там мы и встретились.