Тиховодье

Огромная железная дорога была выключена, неподвижные вагоны стояли среди леса из пластиковых деревьев. Где-то в этом лесу, вероятно, росла и пластиковая земляника, аромат которой так отчетливо ощущался, стоило перешагнуть порог магазина.

Куклы, сидящие на полках стеллажей, смотрели на Екатерину немигающим бессмысленным взглядом. Коробки с наборами для малышей чередовались с игрушечными автоматами. Конструкторы «Лего» с радиоуправляемыми моделями автомобилей.

Она вспомнила Барби, найденную на тумбочке в школе…

Катя брезгливо толкает ее пальцем и кукла, упав на бок, демонстрирует ей тщательно воссозданные интимные места. Какой-то больной извращенец красной шариковой ручкой нарисовал ей соски, а также малые половые губы, между которыми аккуратно проплавлено небольшое отверстие.

…и, содрогнувшись, отогнала воспоминание.

Под ногами хрустнуло. На полу оказалась треснувшая синяя буква «Я». Чуть в стороне лежали зеленая «М» и красная «Н». Сразу несколько коробок с детским алфавитом были опрокинуты с нижней полки и разноцветные пластиковые буквы рассыпались по всему проходу между стеллажом и макетом железной дороги.

Если здесь и побывал кто-то, то это не Макс, – подумала она, – скорее это слон из посудной лавки

У дальней стены, за отделом с колясками, собранными манежами и детскими кроватями, начинался настоящий бедлам. Игрушки, подгузники, детская одежда, все это было перемешано и раскидано по полу. Из раздавленной пластиковой бутылочки с шампунем вытекла ярко красная, похожая на кровь, жидкость, образовав небольшую лужицу вокруг головы огромного пупса. Земляничный запах по мере приближения к нему становился гуще и отчетливей.

Беспорядок царил и на прилавке. На экране опрокинутого монитора выстроился в шеренгу набор спецназовцев. Кажется, они готовились взять штурмом пластиковую коробку, сквозь стеклянную крышку которой, на них, улыбаясь, пялилась одна из фей «Винкс».

Стелла, милая, а не много ли будет на тебя одну целый взвод спецназа, – мысленно обратилась к ней Катя.

Блондинка фея, чем-то похожая на нее, только еле заметно вскинула глаза. Это должно было означать – О боже, надо же быть такой глупой, конечно, нет!

В этот момент раздался высокий дребезжащий звук, и из-за колясок-трансформеров выкатилась желтая игрушечная машина. Выехав в проход, она остановилась посередине, будто для того, чтобы Катя смогла подробней разглядеть пассажиров, сидящих на крыше автомобиля – Барби с задранным платьем и безголовый Кен в светлом костюме с галстуком-бабочкой.

Голова у Кена была оторвана и пристроена точно между ног Барби. Он восхищенно разглядывал гладкий пластик своей подруги.

Короткий и тихий всхлип раздался со стороны железной дороги.

– Макс… Это ты?

Она замерла, вслушиваясь в воцарившуюся гулкую тишину, в далекий шелест дождя, стоны металлических опор здания торгового центра.

Мерещится, – подумала она и сделала несколько робких шагов вглубь магазина.

Сегодня она уже не один раз попадалась на облик плачущего мальчика, как рыбешка на блесну. Будто кто-то нашел ее слабость и используя ее заманивает женщину в ловушку, из которой впоследствии ей будет не выбраться. Казалось, невидимый…

Как только отойдут красные воды, найдутся всем куклы Вуду и кукловоды

…кукловод, дергая за нити причинно-следственных связей, ведет ее к только ему известному финалу. Стоило ей подумать, что она больше не поддастся на эти его уловки, как всхлип повторился.

И в этот раз он был громче и отчетливей.

Скосив глаза, Катя увидела смутное марево, похожее на колышущиеся волны разогретого солнцем воздуха, которые можно заметить морозным днем над крышами. Марево образовывало силуэт низкорослого человека.

Карлик сидел напротив железной дороги, подперев голову руками.

– Привет, – произнесла она, прекрасно понимая, что, если карлик может читать ее мысли говорить что-то вслух смысла не имело. Но ей так было проще и естественней общаться даже с нереальной эфемерной сущностью.

– Помнишь, как Макс любил здесь находиться? – спросил он вместо ответа на ее приветствие.

– Конечно.