Тихвинское осадное сидение 1613 г.

Личный состав черкасских полков был в то время довольно пестрым: кроме малороссов, «черкасскую службу» несли и белорусы, и мелкие шляхтичи из Литвы и Полыни, и вообще представители всех сословий Речи Посполитой. Большинство казаков исповедовало Православие, правда, не особо отличая его на бытовом уровне от униатства, но встречались и католики, и протестанты («ариане»), и мусульмане (в частности, из литовских татар); одного московского пленного запорожец несколько лет держал даже «в своей жидовской вере»[31] — впрочем, для православного человека это могла быть и какая-то ветвь протестантизма.

^{Запорожский казак XVII в.}

Перемещаясь по просторам Восточной Европы верхом, черкасы в целом представляли собой «крепкую пехоту», вооруженную «вогненным боем». Многие брали с собой в поход жен и детей, а после удачною набега почти каждый заводил себе «чуру» или «пахолка» — пленного крестьянина или паренька, который выполнял за хозяина всю грязную бытовую работу. Соответственно, и боевая ценность этих подразделений не соответствовала их численности[32]. Так, в декабре 1612 г. три сотни полка К. Пясецкого включали 600 чел. с пахолками, «а бойца де в них оградного человек з двесте»[33]; через год на 1200 человек полков Сидора и Барышпольца приходилось «бойцев… триста человек с долгими пищалми на литовских бахматех» (степных боевых копях) остальные же имели саадаки или «пулгаки[34] малые», т. е. пистолеты[35].

Несколько тысяч черкас Наливайки летом 1612 г. присоединились к войску гетмана Ходкевича, которое шло выручать польский гарнизон Москвы, однако, судя по описанию боя с ратью Пожарского, особой помощи своим соратникам они не оказали. Зато йогом по приказу гетмана запорожцы двинулись на Русский Север, внезапным нападением разорили Вологду (22 сентября) и другие места; в декабре части из войска Наливайки приступали к Каргополю и Кириллову. Похоже, именно от них и отделились черкасы, перешедшие па службу к Делагарди. Согласно показаниям пленных «Сидоркова полку», под Москвой они входили в полк полковника Хвостовца, который весной 1613 г. откликнулся на призыв гетмана Гонсевского (тот пообещал казакам жалование) и пришел на службу к последнему под Торопец. Здесь черкасы Хвостовца и, видимо, других полков войска Наливайки стояли «на поле таборами недели с четыре», но «грошей» не дождались. Тогда «ис-под Торопца собралось их охочих людей тысячи с полторы, и выбрали себе полковником Сидорка», и «пошли было с Сидорком на чату. И к ним прислали немцы, чтобы шли к ним служить с грошей». Откликнувшись на призыв Делагарди, черкасы «шли все волостьми, не займуя городов, и к городом нс приступали нигде и изгоним не прихаживали» — пока не соединились со шведским походным войском.

Личность самого Сидора неизвестна, и даже имя его являлось одновременно прозвищем: «Сидор, а чей слывет — не знаю», — предупредил один из черкас недоумение дьяка на допросе в русском плену. Его полк, состоявший из 1500 черкас, не считая «чуров» (шведы оценивали его в 1500–2000 чел.), делился на 8 «прапоров» или сотен во главе с сотниками и есаулами. Каждая сотня, таким образом, состояла из двухсот бойцов, разделенных на десятки (среди черкас встречаются «десятники»). Внутри сотен существовали и иные подразделения: об одном «камчатом»[36] прапоре «Сидоркова полку», присланном в 1614 г. в Разрядный приказ, пленные сообщили, «что то знамя было черкашенина Ивана Князева, хаживал на чату, а с ним хаживало под тем знамянем человек с 60». Скорее всего, оно было трофеем одного из турецких походов запорожцев: выцветшее лазоревое полотнище, опушенное «рудо-желтой» камкой, несло на себе изображения «половины месяца» и четырех звезд того же контрастного цвета. Иные черкасские знамена, должно быть, имели более христианскую символику, почему два из них посчитали возможным взять для своих станиц атаманы Федор Бронников и Максим Чекушников (точнее, сменивший его Ермола Семенов)[37].

Литовская конница

Помимо запорожской «ездящей пехоты», с 1612 г. в составе шведско-новгородских войск действовала еще и настоящая польско-литовская конница — 300 поляков, литовцев и черкас, которые ушли от Ходкевича в 1611 г. по окончании ливонских кампаний — также из-за неуплаты заслуженного жалования. Делагарди не только стал выплачивать им «корм», активно используя в боевых действиях — эти литовцы стали получать от него поместья в Новгородской земле, выморочные или же изъятые у «изменников». По роду службы это были, скорее всего, и легковооруженные всадники («казаки»), и копейщики — «пятигорцы» и «гусары»: польско-литовская конница того времени состояла из этих бойцов почти в равной пропорции. Под Тихвином одну конную розу возглавлял ротмистр Холаим Иванов[38].

Новгородские дворяне, дети боярские и новокрещены