Тики

Но горилла Чиколве всё равно оставался печальным: он чувствовал себя ещё более одиноким и никому не нужным. Он лежал подолгу в своём гнезде-логовище и раздумывал, как же ему, такому одинокому, жить дальше.

Но вот в один прекрасный день, когда кончилась пора дождей и реки опять вошли в свои берега, всё разом изменилось.

Случилось это так.

Нсофу-слон, как всегда, спешил к реке, чтобы совершить своё вечернее купание.

Спокойно светило заходящее солнце, кругом было тихо, и Нсофу чувствовал себя счастливым. Но не знал Нсофу, что половодье оставило после себя у речных берегов толстый слой ила и грязи. Он приблизился к реке и стал входить в воду, хлопая огромными ушами и медленно помахивая хоботом. Вдруг он остановился. Что такое? Хлюп — одну ногу потянуло вниз. Нсофу рванулся и попытался высвободить её: поворачивая своё неуклюжее тело и так и эдак, он горбился, напрягался изо всех сил, даже ухватился хоботом за ствол дерева на берегу… Но его засасывало всё глубже. Он медленно погружался в воду…

Нсофу испугался.

Он корчился, пыхтел, сопел, стонал…

Но добился лишь того, что задние его ноги совсем исчезли под водой. Скоро и передние оказались по колено в грязи. Он яростно затрубил.

А на берегу тем временем стали собираться лесные звери. Тут были: и Имбвиле-леопард, и Калулу-кролик, и Чусве-большая антилопа с рогами, похожими на две сабли, и Чолва-зебра, и целая стая болтливых обезьян, и много других животных поменьше. Все они смотрели с любопытством и ждали, что будет дальше.

— Эй, вы! — заревел Нсофу. — Ну-ка помогите мне! Вон вас тут сколько собралось!

— Хо-хо! Какой ты сейчас смешной! Нам так интересно на тебя смотреть! — хихикнула одна обезьяна.

— Смешной или не смешной, — снова заревел слон, — а я тону! Тут не до смеха!

Но обезьяны ещё нахальнее зашумели. Ведь пока Нсофу в болоте, его гнев совсем не опасен.

— Смейтесь, смейтесь! — рассвирепел он. — Я этого не забуду. Никому не забуду!

А передние ноги его уже совсем погрузились в ил, и грязь доходила до брюха.

— Нкаламо, ты сильный, — сказал он льву. — Ты мог бы помочь мне выбраться отсюда…

А Нкаламо только жмурился.

— Да, но я слабее тебя, — ответил он. — Ты только втянешь меня в трясину, и мы оба захлебнёмся. Нет уж, выпутывайся сам!

И он с достоинством удалился в высокую траву.

Слон был уже в иле по уши.

— Калулу! — взмолился он. — Ты умный, придумай что-нибудь!

Кролик подёргал носом.

— Тут нужна сила, а не ум, — сказал он. — И потом, раньше-то ты ведь меня и не замечал. Очень мне надо тебе помогать!

Слону было уже трудно дышать.

— Что мне делать?! — во всю мочь заревел он. — Я погибаю!

И он так затрубил на весь лес, что задрожали листья на деревьях.

Горилла сидел в своём логове-гнезде далеко от берега. Он услышал рёв слона, высунул голову и прислушался. Эхо снова донесло до него через лесные поляны трубный звук.

Тут к горилле подлетела Соса, порхая своими крылышками так быстро, что их не разглядеть.

— Чиколве, Чиколве! — запищала она. — Скорее! Нсофу попал в беду!

И Соса быстро-быстро объяснила своему другу, что случилось со слоном.

— Ай-ай-ай! — забеспокоился горилла. — Я сейчас! Может, чем и помогу бедному Нсофу!

Он вскочил на ноги и бросился вслед за Сосой, которая уже летела в сторону реки. Огромный горилла торопливо ковылял на своих кривых коротких ногах за малюсенькой птичкой, стараясь не отставать.

Вскоре они добрались до берега и увидели необычайное зрелище: Нсофу уже почти совсем исчез в реке. Над водой торчал только кончик хобота да виднелась макушка и два глаза.

— Помоги! — жалобно пробулькал Нсофу. И голос его был совсем не такой громкий и могучий, как обычно бывает у слонов.

Только теперь звери, видно, поняли, в какую беду попал Нсофу. Они засуетились, забегали по твёрдому берегу, они кричали и давали ему всяческие советы…

Но все они были такие маленькие и слабые по сравнению со слоном, что ничем не могли помочь ему.

— Держись, Нсофу! — крикнул Чиколве. — Я сейчас…

И осторожно, пробуя берег ногой, он начал шаг за шагом подходить к несчастному слону.

Прошло совсем мало времени, а Чиколве уже приблизился к Нсофу на расстояние вытянутой лапы.

— Протяни мне хобот! — крикнул он.

И, уцепившись правой лапой за хобот слона, он левой крепко обхватил толстый ствол дерева на берегу.

И стал тащить.

Он напрягся, потянул изо всей силы. А сила у гориллы очень большая. Мускулы его вздулись. Спина, казалось, вот-вот сломается, а лапы-руки вывернутся из плеч.

И вот Нсофу, весь в иле, похожий на какое-то речное чудище, начал медленно подниматься над водой.

Он поднимался дюйм за дюймом[3]: сначала появилась большая голова, потом широкая спина, потом хвост, потом огромный живот и, наконец, ноги.

Ещё одно усилие, и он ступил на твёрдую землю.

Ах, какое облегчение почувствовал Чиколве, когда перестал тащить слона и дал отдых своим перетруженным рукам и спине! Он вздохнул долгим, усталым вздохом.

Нсофу задрал хобот и прокашлялся.

— Кха! Гм! И не знаю, друг, как мне тебя благодарить… — сказал он густым басом.