Тильда. Маяк на краю света (СИ)

— Давай, — согласилась я и развязала половинки артефакта.

Мы потянули водорослевую веревку на себя, ныряя все глубже. Он обнимал меня за талию и тянул вниз, как и тогда, в озере. Совсем недавно, по сути говоря. И так бесконечно давно, что мы успели несколько раз умереть и родиться с того момента.

Мигмарные аквариумы послушно потащились вниз, когда мы пронырнули в светлый тоннель. Там, впереди… был свет. Настоящий свет, какой бывает у неба…

Дерг! Мы остановились.

Чпок! Упали в пузырь; я уже и не надеялась отдышаться. Просто лежала и глотала воздух. Как рыба, прости Видящий за столь неуместное сравнение.

— Какой-то из шаров застрял, — сказал Чак, — наверное, дядя Тири.

Я хлопнула глазами. Обреченно посмотрела на ларипетру и дрожащие стенки шара.

— У нас нет времени…

Чак сжал губы в тонкую линию. Кажется, он тоже был совершенно измотан.

— Я знаю. Но я обещал, — сказал он. — Что всех вытащу.

Я закрыла глаза.

— Тиль?..

Я сказала: «да». Потому что что еще можно сказать, если Чак хочет сдержать обещание?.. Данное, причем, врагу. Ничего тут не скажешь кроме «да».

Небо было так близко… А неутомимый Кастеллет выплыл наружу, даже не чпокнув.

Мы и вправду умерли и родились заново в этом подводном приключении. Я встала на ноги, еле видя свет. Натянула слегка прочную водоросль, связывающую нас с мигмарами. И, едва она ослабла, начала идти вперед. Вращая шар, продвигаясь в тоннеле. Постепенно вытаскивая нас со дна к свету.

Глава 22 О великом морском сражении, больничном листе и побочных эффектах ветреного зелья

Море Белого Шепота, окрестности острова Гудру. Вечер восьмого орботто.

Я шла и шла, уже даже, в сущности, не глядя, куда иду. Даже не пытаясь гадать и дрожать, что стало с Чаком — чпокнулся он в мигмар полностью или наполовину — вдохнуть воздуха, или его прибил дядя Тири, или он утоп, или вот-вот постучится в мой исчезающий шар и спросит: «какие твои предложения, трусишка?».

Надо было идти, и я шла.

А в один прекрасный момент почва убежала из-под ног, и свет кувыркнулся. Свалившись навзничь в конечном счете и предчувствуя, что вот-вот пленка взорвется водой прямо в легкие я увидела… его. Прекрасное, бескрайнее, подернутое периной облаков… небо.

Жить однозначно стоило.

Чпока не случилось. Просто раз — и вокруг вода: сверху, снизу, справа и слева, но я вижу… небо. И резко меня что-то дергает к нему, пусть собственных усилий уже и не хватает, пусть нагрудник и тащит на дно.

Всплывшие три пузыря из мигмара. В последнем — вместе с дядей Тири был заперт возбужденно жестикулирующий Чак. Таки его втянуло. Или втянули. Я избавилась от тяжелого нагрудника, едва не потеряв тюк со спины, раскинулась звездой на поверхности, жадно дыша и заслоняясь от агрессивного солнца ладонями. Остались только невероятная живая лазурь и я. Небо — это самая прекрасная вещь, какая только бывает на земле. Или в море. Ну… и не совсем на земле или море, по чести уж говоря…

Даже прекраснее, чем воздух сам по себе. Воздух без пространства — он ничто. А небо — вечно и свободно. И даже если я сейчас умру…

Внезапно мигмары тревожно заколыхались, пришли в движение, дергая ногу. Я подняла голову, щурясь от боли и света откуда-то оттуда, где солнце, словила выражение лиц отчаянно прыгающих в них мужчин и… поняла. Сирены были здесь. Тут и там по плечи в воде. Пялились неподвижно на меня. И шипели зловеще во главе с Финтэ:

— Тиль-да…

А у меня больше нет ларипетры или даже нагрудника. Только маска с мерчивильского фестиваля, мамина шкатулка в штанах, книжный горб, петля трех мигмаров на лодыжке и ускользающее сознание.

Но Чак и прочие, удерживая равновесие на своих сокровищах, радостно тыкали куда-то мне за спину. Я обернулась. И снова стрельнуло в затылок до темноты. Огромная тень… Корабль… Корабль?.. «Искатель Зари»!

И прозрачный пузырь, криво двигающийся к нам. Я прищурилась. Но в отражении солнечных лучей от глади моря, чересчур ярком после подводного полумрака, не могла рассмотреть ничего больше, кроме того, как в нем больно преломляется свет.

— Думаешь, они спасут тебя? — Финтэ выпустила воздух сквозь зубы яростно. — Хватайте ее!

Я бы пошла ко дну от одного страха. Но в тот момент… рядом с мигмаром воткнулся гарпун. Сирены нырнули. Я поджала ноги под грудь, распласталась, как могла, на поверхности и суетливо погребла в сторону корабля, в сторону шара, в сторону спасения, как можно дальше отсюда: они ведь схватят меня, они схватят нас, утащат на дно, и надежду тогда уже не ухватить за хвост — я не хочу назад…

Привязанные к ноге полные воздуха три шара неотрывно тащились следом, чудовищно задерживая и сковывая движения.

Кто-то схватил меня за ногу. Не кто-то, а известно, кто… Дернул вниз…

Я взмахнула руками, будто бы за воду можно было удержаться, захлебнулась в морской пене… Неужели конец будет таким?