Тильда

И постоянно куда-то опаздываю. Или мне так кажется. Да, думаю, мне просто так кажется. Ведь уже ясно, что невозможно опоздать, и успеть тоже невозможно. Ведь уже ясно, что ты – один и абсолютно непостижим для других. И все слова, что вытекают из твоего рта, все слова, что выстреливает твой мозг, все слова, что выщелкивает твоя гортань, – вообще не то, что ты имел в виду.

«Я люблю тебя», – говорю тебе и, разочарованная внутри, замолкаю. Чувствую такую сильную любовь к тебе, что не могу не признаться в ней, но, едва выпаленные, вышепченные, эти три слова лысеют, неспособные передать хотя бы малую толику силы, нежности, преданности, отчаяния и глубины моего чувства.

Самое главное – отсечь ненужное, и отрицательный контент слова «суета» перестанет существовать. Останется определение «броуновское движение мыслей хомо сапиенс» – самое интересное и загадочное, что может быть после любви, которая неясно откуда приходит и так же загадочно куда-то исчезает.

Нам же остается только наблюдать за всем этим царством-государством и смаковать его лабиринты и тайны, по возможности не вторгаясь скальпелем, по возможности не поливая ядами.

Во вторник, 13 октября, я проснулась по обыкновению в 6 часов 15 минут.

Три минуты собиралась с духом.

В 6 часов 18 минут катапультировалась из постели в кухню.

В 6 часов 25 минут, положив ноги на стол, пила мяту и наблюдала новости для оптимистов от Первого канала.

А в 6 часов 30 минут поняла, что опоздала. В 6 часов 30 минут я вдруг поняла, что, еще не сделав ничего из запланированных дел и двигаясь с опережением графика, я уже безвозвратно опоздала. И как бы я сейчас ни суетилась, ни напрягалась, ни потела и ни прыгала свои 1001 раз с утроенной скоростью, ни носилась по кухне с кастрюльками каши, как бы стремительно ни метала в детей йогурты, а в себя кофе, как бы резво ни струила по метро в садик, сегодня, во вторник, 13 октября, я уже везде, везде, везде, везде опоздала.

Поэтому в 6 часов 32 минуты я сняла ноги со стола и, злорадно оставив холодильнику веселые новости от Первого канала (интересно, перемкнет морозильную камеру от ужасов, которые она увидит на экране?), вышла из кухни, твердо направившись в спальню.

В 6 часов 33 минуты я уже опять спала.

Проснувшись от радостного крика детей: «Мама-а-а-а, мама-а-а-а-а, доброе утро!!! Мы проспа-а-а-а-али!», я скрестила себя с цифрой 11 на циферблате будильника и удовлетворенно подумала: «а вот теперь я все успею».

А вот теперь я все-все-все успею.

И я успела. Успела к тебе на твой 45-й день рождения.

И кроме чувства дружбы и тонкой нити крепкого родства между нами уже двадцать лет, кроме твоей тишины в трубке, когда я знаю, что ты плачешь, кроме твоих постоянных извинений за то, что отрываешь меня от моей важной, важной, черт возьми, неважной жизни, кроме нас, единственных двоих, оставшихся в живых из отряда питерских пленников конца прекрасной эпохи, кроме тебя, идущей по Старому Арбату с моей глиняной чашкой кофе, кроме твоих глаз с картами Тбилиси, кроме тебя, нет ничего.

И я успела.

Я успела.

Мимо суеты. Которую ты ненавидишь. И которая тебе, великану, мстит за это.

P. S. После так и не раскрытого убийства Бориса Немцова в периодических изданиях появилось много о нем воспоминаний. Мой любимый текст о Борисе написал Валера Панюшкин.

В нем говорилось о том, что абсолютно стремительный, быстрый в каждой минуте своей жизни Борис Немцов всякий раз перед самой важной, самой главной минутой принятия решения всегда начинал двигаться как в рапиде, как будто в оливковом масле, сбрасывая скорость движения практически до нуля. Почему он это делал?

Может, тоже пытался победить ловушку суеты и успеть? И успеть? И успеть? И успеть? И успеть? И успеть? И успеть????

Посвящаю это Ирме Комладзе.

Журнал «Русский пионер», ноябрь 2015

Заприте меня

Я – капсула, мне необходимо сохранять целостность, иначе стенки растворятся в суете, и участь моя – что финал таблетки в прямой кишке. Навылет, блин, в открытый космос.

Поэтому я решила больше не покупать джинсы, носить то несметное одинаковое количество, что когда-то зачем-то купила.

Также я решила вообще не покупать новую одежду.

Много еды мне тоже не надо, все летит в помойное ведро, начиная от каши утром, заканчивая сырами, творожками, рыбами и тушками животных.

Нового дома и квартиры мне тоже не надо.

Не хочу заводить собаку, боюсь, что выть на луну мы будем дуэтом.

Ездить тоже никуда не буду. Если буду, то редко, и не денег жалко, а просто влом. Все влом.

Ходить по Парижу влом, лететь в Аргентину влом, плавать в Карибском влом. Влом все. Включая Стену Плача, к ней прижиматься тоже влом.

Я – капсула, я постоянно чувствую экспансию извне. Мне страшно, что меня порвет внешняя сила, растащит на молекулы тряпок, самолетов, дел, городов, стран, непрочитанных книг, недосмотренных фильмов, чужих языков и странных встреч.

Я как-то перестала понимать, где я, а главное – зачем.