Тильда

За что меня это? Что мне это? Я – такой маленький человек, на такой маленькой земле, да мне бы хотя бы аршин земли, неважно где, неважно почему, просто дайте мне не право быть свободным, а свободу. Свободу ходить, где хочу, говорить, что хочу, говорить о том, что болит, летать, куда крылья несут. Не кормите меня идеалами. Идеалами, пулями, религиями, не пугайте меня, я все равно воскресну и напишу, пусть для этого буду мерзнуть, прикипая лопатками к печке, как к грелке, горчичнику в Эстонии, пусть буду латать пулеметные машинописные ленты в Рязани, а после буду передавать «Архипелаг» во Францию, и, сука, как мне страшно, что перехватят, что перехватят и уничтожат! Я – Саша Солженицын, вещдок умерших, затравленных, сгинувших, бежавших и через это расстрелянных, я – память, сердце, легкие, горло, я – язык, я – ноты. Я – голос, голос, голос! Детство, ребячество. Колыма. Вологда. Питер. Соловки. Енисей. Страна, уничтоженная самой собой.

Бродский сказал: «Возможно, через 2000 лет «ГУЛАГ» будет доставлять то же удовольствие, что чтение «Илиады» сегодня». Но если не читать «ГУЛАГ» сегодня, вполне может статься, что гораздо раньше, чем через 2000 лет, читать обе книги будет некому.

Наше право – наша история. Все верно, как верно. А я – часть истории. И все, о чем я могу просить – внемлите. Прочитайте. Запомните. Ибо все это оттого, что мы молчим. Соглядатаи, немые современники. А ребята, ГУЛАГ – он ведь работает. Он жив, он кует кузницу кадров, в его жерновах именно сейчас мелется Андрей Барабанов, Артем Савелов, Ярослав Белоусов, Михаил Косенко, Александр Марголин, Степан Зимин, Леонид Ковязин, Алексей Полихович, Маша Алехина, Надя Толоконникова, Сергей Кривов, Денис Луцкевич, Николай Кавказский, Владимир Акименков, Мария Баронова, Саша Духанина, и, возможно, после этого вот доклада там буду и я. И, возможно, каждый сидящий в зале. Ибо времена диктатуры отличаются только фамилией и профилем диктатора, разносолом приемов и количеством убийств он полнится ежедневно в этой стране, и почерк каллиграфичен, а методы отточены, как мы видим.

Мы все знаем. О нас знают все. Мы отважны. Но можно ли быть готовыми к смерти?

ЦДХ, 1 декабря 2013

монологи ушедшим

Добрый вечер, дорогие радиослушатели!

В этой главе я обращаюсь к вам, читатели моей книги, именно так.

И вот почему.

Пару лет я вела программу «Последний Герой. Акустика редких людей».

На «Нашем радио».

Это был любопытный опыт и, возможно, когда-нибудь я его продолжу.

Ко мне в эфир приходили действительно редкие люди – прекрасные актеры Константин Хабенский, Чулпан Хаматова, Михаил Ефремов, Гоша Куценко, режиссер Кирилл Серебренников, невероятные музыканты Гарик Сукачев, Владимир Шахрин, Алексей Кортнев, Дмитрий Ревякин, Андрей Макаревич… Каждый эфир был как по льду, как по натянутому канату, без возможности разбиться, ибо моими собеседниками были настоящие Последние Герои. Ведь только Последний Герой способен жертвовать собой во имя других, что и делает его бессмертным.

Но некоторых своих героев я так и не застала в живых. Они ушли из жизни раньше, чем я начала петь. И о них был цикл моих программ. В этой книге мы публикуем несколько таких эссе.

Я не успела рассказать обо всех. В сущности, я вообще не смогла рассказать, как я их люблю и как мне хорошо оттого, что они писали песни, и смеялись, и бунтовали, и просто дышали, просто жили.

Чем больше любовь, тем меньше слов о ней.

Цой не погиб