Тим

— Я не о еде! — повысил голос отец. — Когда кончится еда… твоя еда… через три месяца — что будешь делать? Осень придет, куда по холодам пойдешь? Так-то уж есть какой-никакой шанс найти своих. А мы с мамой… мы сами не знаем, что с нами будет через несколько ночей. Всё меняется, понимаешь, Тим? Всё! И мы это понимаем. Однажды мы сможем выйти из дома… Или железную дверь сломать…

Я допил кофе с напускным спокойствием.

— Ладно, я понял. Приду домой, поговорим об этом всерьез.

Отец улыбнулся жалкой улыбкой.

Я оделся и вышел из квартиры. Огляделся на лестничной площадке. Соседская дверь напрочь отсутствовала, один проем, в квартире — ни звука. Я знал, что квартира пустует уже несколько месяцев, как и все остальные квартиры нашего дома. Когда-то я не поленился — обошел все до единой квартиры. Нигде ни души, следов мародеров тоже нет. Вода и свет всюду были. Я обчистил холодильники, собрал все съедобное и еще не испорченное. Деньги, драгоценности, ноутбуки и прочее в том же духе не тронул. Такое добро сейчас никому не нужно. Взял я только пару бит и вполне себе боевую саблю, найденную в одной из квартир. Пригодятся.

Спустился по лестнице с десятого этажа — лифт, несмотря на бесперебойное электричество, почему-то не работал со Дня Икс. Ну и хрен с ним — пешком прогуляться и для здоровья полезнее, и для жизни. В лифте-то не видно, кто тебя может ждать за открывающимися дверями. Вдруг Буйный подстерегает? А на лестнице ты всегда готов к неожиданностям.

Я, к примеру, по привычке на каждом этаже выглядывал в подъездные окна. На улице — тишь да гладь. Если не обращать внимания на перевернутые и сгоревшие машины на перекрестке, можно и вовсе решить, что всё по-прежнему, по-старому…

Хотя нет. В прежнем мире по улицам сновали бы прохожие, машины бы ездили, сигналили, водители бы переругивались. Суета бы была.

А теперь никто не суетится. Некому.

На первом этаже было тихо и темно: окон здесь не предусматривалось. Я некоторое время прислушивался к тишине на улице, прильнув ухом к входной стальной двери, затем всунул со скрежетом длинный ключ в скважину, повернул. Дверь открылась. Я вышел на улицу и тщательно запер дверь. Гостей мы не ждем.

Я сразу взял курс на район, который неофициально назывался “Тайвань”. Понятия не имею, почему. Поблизости я обшарил все магазины, супермаркеты, квартиры и подвалы. И не только я. В центре и вовсе делать нечего — там всё сгорело после Первой Волны, когда Буйные чуть не разрушили весь город. А мародеры добили.

А еще потом такие, как я, растащили остатки съестного.

Денек выдался ничего себе, солнечный, безветренный, чуть прохладный, но уже чувствовалась весна. Я шел быстро — в куртке с капюшоном, джинсах, удобных кроссовках, за спиной рюкзак, в руке бита, на поясе под курткой — финский нож. Еще один нож, поменьше, скорее, стилет, а не нож, запрятан на голени под брючиной. Допустим, меня схватят, отнимут оружие… Я выхвачу этот ножичек и перережу пару глоток, прежде чем меня самого выпотрошат… М-да, пользы от него мало, но лучше перебдеть, чем недобдеть.

Двигался я по середине улицы, между замерших навеки машин, поглядывая на разбитые витрины, всяческий мусор на обочинах. Нельзя расслабляться: Буйные в спячке, зашкерились в разных темных местечках, спят, но от любого сильного шума проснутся, нападут.

Из-за них-то нельзя какую-нибудь тачку завести и смотаться куда подальше. Такая толпа набежит — мало не покажется. Да и не проехать через эти застывшие пробки. Разве что на танке…

По улицам деловито шныряли голуби и воробьи. Непугаными стали, на меня — ноль внимания. Ходят себе, круглыми глазками зыркают, дрищут где не попадя. Хотя голуби и в прежнем мере дристали где ни попадя. Это хорошо, что они наглые, поймать проще… Но не сейчас, на обратном пути… Пару раз я заметил охотившуюся на голубей кошку. Судя по торчащим ребрам, в охоте ей не везло.

Кошка — это ерунда. Вот на свору оголодавших собак наткнуться — это проблема. Однажды я спрятался от них в подъезде одного дома, но когда-то милые собакены караулили меня чуть ли не до ночи, рычали, зубами скрежетали. Самое удивительное — не лаяли. Быстро научились шум не поднимать! Не горел я желанием остаться в неизвестном подъезде на ночь… Бррр! Но собаки, похоже, сами испугались наступления темноты, убрались восвояси. А я вышел и помчался домой в сумерках во всю прыть. Родители места себе не находили. Впустили меня в квартиру, сразу заставили запереться в комнате, где был ужин — изрядно остывший…

Успел я тогда в последний момент.

Дошел до Тайваня примерно через пару часов, никого не повстречав. Один раз услышал какой-то грохот в глубине сгоревшего здания, выяснять не стал. Прошел мимо магазина бытовой техники, завернул в супермаркет “Магнит” — там на первом этаже продовольственный отдел.