Тим

— Так получается, что… Буйные явились к тебе? Тот Буйный в клетке Супругов их вовсе не звал?

Буйные закручивали хоровод вокруг Зрячих в поисках неинициированной Падшей. А те, кто был не Падшей, превращались в Бугименов… Когда Орда двинула легионы к станции, почуяв Зрячую, Влада ощутила их приближение и предупредила меня. Она была не в себе, и по сути это был другой человек. Маленькая полусумасшедшая девочка, привязавшаяся к парню, который заботился о ней.

— Да, — сказала Влада. — Мне жаль.

— И ты тогда вовсе не заболела… Ты начала перевоплощаться…

Влада посмотрела на свои руки. Тонкие, белые и изящные.

— Я не перевоплощалась. Я вспоминала.

— Матерь Кира это поняла?

— Не сразу.

Повисла пауза. Тамтамы уже были не слышны, но и звуки природы не возвращались. Уши словно ватой забили. Солнце по-прежнему пряталось за тонкой пеленой облаков, его жар просачивался до земли, но мне было холодно, будто я находился в подземелье.

Я ощущал Матерь Киру оба раза, когда появлялся Падший, — потому что Влада путешествовала с ней!

— Скажи, Влада, почему ты восстала против Великого Замысла? Зачем снова и снова всходишь на эту… — я напряг память, — на эту Голгофу? Зачем тебе эти страдания?

Падшая неловко улыбнулась, и я внезапно понял, что она очень красива. Не внешней красотой, хотя Влада всегда была милая, а внутренней. От нее словно исходил свет.

Что это? Сатанинские происки?

— Потому что я хочу, чтобы… она победила.

— Кто победил? Ты о чем? О свободе?

— О силе, которая движет звездами. И нами — тобой и мной… И всей вселенной. Я хочу, чтобы победила Любовь. Это и есть главное, что я поняла за все жизни.

— Ты чего несешь? — вырвалось у меня.

Я вскочил.

— Какая нафиг любовь, Влада? Ты сейчас меня зачаровываешь, да? Ты реально сумасшедшая и от этого мучаешь всех людей?

Она опустила пушистые ресницы.

— Да, я сумасшедшая. Я хочу, чтобы люди всегда выбирали Любовь, а не Правила, какими бы полезными они ни были. Вот и все.

Я схватился за голову.

— Ну, блин! Как это по-бабски! Миллионы лет войны ангелов и демонов свести к любви! Тили-тили-тесто, блин! Сяськи-васяськи!

Влада фыркнула и дунула на челку, упавшую на глаза. Щеки покраснели, она рассердилась.

— Ничего ты не понял, глупый Тим! Свобода выбора есть у всех разумных людей. Даже у распоследних рабов, даже у Детей Земли, иначе Тим-младший не пошел бы за тобой, не покинул бы родную Общину. Мог бы и догадаться сам! Борьба идет не между имеющими свободу и не имеющими. Фишка в том, что важный выбор люди делают всегда по правилам, законам, понятиям, кодексам чести или мимолетным прихотям. Но выбор, Тим, настоящий выбор всегда нужно делать в пользу любви, и неважно, на что эта любовь направлена. Если она настоящая, то всегда благотворна. В отличие от законов и кодексов чести. Ты хоть представляешь, сколько разных законов и правил я повидала за свои жизни? Для меня они как пыль на ветру! Как следы на грязи!

Последние слова она выкрикнула неожиданно звучным и почти гневным голосом, и невесть откуда взявшееся эхо подхватило их:

“…как следы на грязи!..”

Я отшатнулся, глядя на эту девочку, которая меняла историю человечества. На мгновение забыл, сколько всего она помнит… Гилгул, чудовище в саване и кровавой короне, повелитель Буйных, Оборотней и сектантов, приносящих людей в жертву своему кошмарному божеству. И это все — она?

— Какая любовь может быть в Буйных, Влада? — прошептал я. — А в Оборотнях? А в Ушедших под Дьявольскую Музыку… Твою Музыку. Из-за тебя извратились Три Волны, и миллионы… нет, миллиарды людей пострадали! Я слышал твой истинный голос, когда за нами пришла Даша. Ты сказала, что всего Трех Волн хватило, чтобы втоптать нашу хваленую цивилизацию в грязь!

Влада приподнялась, но так и не встала с колен. Развела руки, как в видении.

— Клянусь тебе, что не желала, чтобы так вышло! Три Волны действительно раз за разом втаптывают цивилизацию в грязь, не оставляют от нее ничего! И это неправильно. Да, я виновата, что исказила Великий Замысел моих братьев и сестер. Я их предала. Но я мечтала вовсе убрать эти Три Волны, уничтожить их навсегда. У меня не получилось… Все испортилось и извратилось, пошло не так, как мне бы хотелось. Я пытаюсь все исправить!

У нее влажно заблестели глаза, и я разозлился еще пуще. Она еще и слезами манипулирует? Чтобы я размяк?

Злость придала сил и уверенности. Ох и хитер дьявол, трудно с ним тягаться…

— Врешь, Падшая! — заорал я. — Где твоя корона? Где саван в крови? Дуришь меня, да? И еще это платье нацепила!..

— Тот облик, — сказала Влада, и при этом голос ее дрожал, а губы тряслись, — есть только в тонком мире… Он — отражение эгрегора Праотцов, их совокупного мнения обо мне… Их много, их эгрегор сильнее меня… Они видят во мне чудовище, и остальные люди видят не меня, а лишь чудовище…

У меня в ушах зашелестел голос Матери Киры: