Читаем Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери полностью

Вот что интересно: твои воспоминания о прочитанной в детстве книге живы, но когда ты возвращаешься к ней, она словно таит какую-то загадку, открывает различные интерпретации характера героя. Мы стали однажды вспоминать некоторые детские передачи наших юных лет. Каждый город в Америке, крупный уж точно, имел собственный местный телеканал, и на каждом был какой-нибудь экзотический ведущий детской передачи — мистер Уишбоун, Человек-Блинчик, Капитан Кенгуру и его закадычный друг мистер Зеленые Джинсы, странная ведьма Крошка Дафни. Даже ребенку все они казались такими необычными и причудливыми, словно видишь сон или кошмар. Часто приходилось наблюдать какого-то малого в шляпе шерифа, или парня в нелепом домашнем костюме, или Капитана Кенгуру с его характерной прической, усами и бачками. Сейчас вспоминаешь их и думаешь: «Что, черт возьми, все это значило?» Но впечатление от них осталось сильное. Так что многое мы почерпнули у этих ведущих, создав некую странную амальгаму из эксцентричных персонажей.

И все же от каждого очередного фильма Тима Бёртона ожидаешь многого, особенно если в главной роли занят Джонни Депп.

В этом нет ничего такого уж хорошего... Возникают проблемы. В начале своей карьеры ты буквально сражаешься, чтобы чего-то добиться, но при этом испытываешь чувство удивительной свободы, которое возникает из-за того, что на тебя не давит груз чрезмерных ожиданий. Всегда приятно удивлять людей, но сделать это гораздо труднее, если они чего-то ждут от тебя. С течением времени, однако, начинаешь понимать: все люди — разные, и их ожидания, соответственно, тоже самые разные. Это тебя некоторым образом сковывает, хотя трудно сказать, в чем именно.

Хотя Вонка, по существу, ведет себя как ребенок, в нем есть и нечто пугающее.

И вновь это напоминает ощущение от некоторых детских передач. Помню, в один из своих дней рождения, уж и не знаю, сколько лет мне тогда исполнилось, я видел клоуна Чако и не забуду его никогда, это был такой нутряной ужас...

Как правило, Бёртон сперва рисует своих персонажей и лишь потом приступает к более подробной их разработке, но создание образа Вонки заняло больше времени, чем обычно.

Этот образ был самым... Пожалуй, с ним пришлось помучиться больше, чем с другими, как-то он визуально не давался. Интересно, что, когда читаешь книгу, трудно понять, каков Вонка на самом деле. Остается пространство для интерпретации — уж очень абстрактным предстает этот персонаж. Забавно, что в сознании большинства людей Бэтмен, как правило, остается самим собой: можно приделать ему соски или одеть в черное, он тем не менее будет каноническим образом. Вот я и подумал: «Если я выйду на улицу и стану опрашивать людей, что я услышу: «А кто такой этот Вилли Вонка?» Или: «Да, он носит цилиндр, пурпурное пальто, бежевые брюки и большой галстук-бабочку». Как в фильме с Джином Уайлдером. Или им вообще не будет до этого никакого дела?»

А все же есть в Вилли Вонке какое-то изящество, которое удалось запечатлеть в книге и которое хочется сохранить. Мне казалось, что цвета следует сделать еще более темно-пурпурными с легким налетом психоделических шестидесятых, вроде как с пейслийскими узорами[137]. Приготовить эдакую хорошую смесь, сохранив притом некоторые черты классического персонажа. Он своего рода Призрак Оперы[138]: прячется, замыкается в себе, живет в собственном мире, — совсем не обязательно, что он полностью современный персонаж, в курсе новейших веяний. Мы придумали для него особую, несколько старомодную манеру выражаться. Он старается найти общий язык с детьми, но не может, как-то неловко это у него получается.

Вонка в исполнении Деппа позаимствовал у Джина Уайлдера пурпурное пальто, цилиндр, к которым по настоянию Бёртона добавил эксцентричный парик под «Битлз», прекрасные зубы, очки с большими выпуклыми стеклами и тонкие перчатки.

Я уяснил для себя, что люди, которых считают гениями или лидерами в своей области, как правило, слегка сумасшедшие. У них есть особенности, которые делают их выдающимися личностями, но и «белых пятен», порой достигающих гигантских размеров, у них предостаточно. Нередко приходится иметь дело с людьми, которых я считаю настоящими творцами, но их некомпетентность в сферах, не связанных с их деятельностью, просто поразительна. А когда проводишь все свое время в общении с умпа-лумпами, у тебя самого неизбежно появляются странности.

Перейти на страницу:

Все книги серии Арт-хаус

Квентин Тарантино: Интервью / Сост. Дж. Пири
Квентин Тарантино: Интервью / Сост. Дж. Пири

Он ворвался в кинематограф 90-х годов неожиданно, словно вынырнув из-под прилавка видеопроката, и первыми же киноработами сумел переписать стандартную формулу голливудского успеха. Он — эмблема поколения режиссеров, не снимающих, а скорее стреляющих при помощи кинокамер, которые призваны заменить пистолеты. Иронически пересмотрев мифологию криминального жанра, он оригинально соединил в своих фильмах традиции независимого и мейнстримового кино. Он ввел моду на крутой, отвязный, брутальный стиль самовыражения, который стремительно и неизбежно перекочевал с экрана в реальную жизнь. Он обзавелся последователями, подражателями, фанатами и биографами, домом на Голливудских холмах и заслуженной репутацией культовой фигуры современности, находящейся на острие стилистических дискуссий и моральных споров. Он — Квентин Тарантино. Книгой его интервью — таких же парадоксальных, провокационных, эпатажных, как его фильмы, — издательство «Азбука-классика» открывает серию «Арт-хаус», посвященную культовым персонам современного искусства.

Джералд Пири

Кино
Интервью с Педро Альмодоваром
Интервью с Педро Альмодоваром

Педро Альмодовар — самый знаменитый из испанских кинорежиссеров современности, культовая фигура, лауреат «Оскара» и каннской «Золотой ветви». Он из тех редких постановщиков, кто, обновляя кинематографический язык, пользуется широкой зрительской любовью, свидетельством чему такие хиты, как «Женщины на грани нервного срыва», «Цветок моей тайны», «Живая плоть», «Все о моей матери», «Дурное воспитание», «Возвращение» и др. Смешивая все мыслимые жанры и полупародийный китч, Альмодовар густо приправляет свое фирменное варево беззастенчивым мелодраматизмом. Он признанный мастер женских образов: страдания своих героинь он разделяет, их хитростями восхищается, окружающие их предметы возводит в фетиш.Эта книга не просто сборник интервью, а цикл бесед, которые Альмодовар на протяжении нескольких лет вел с видным французским кинокритиком Фредериком Строссом.

Фредерик Стросс

Кино

Похожие книги

Кинематограф по Хичкоку
Кинематограф по Хичкоку

Обстоятельства рождения этой книги подробно изложены автором во Введении. Она была впервые опубликована в 1966 году в издательстве Laffont под названием Le cinema selon Hitchcock ("Кинематограф по Хичкоку") на французском языке, и в 1967-м на английском в издательстве Simon & Schuster под названием Hitchcock by Francois Truffaut ("Хичкок Франсуа Трюффо"). Книга явилась результатом 52-часовой беседы Франсуа Трюффо и Альфреда Хичкока в присутствии переводчицы Хелен Скотт, состоявшейся в 1962 году. После смерти Хичкока (24 апреля 1980 года) Трюффо вернулся к этой книге и дописал в ней заключительную 16-ю главу, а также снабдил новую редакцию, получившую название "Хичкок/Трюффо", аннотациями к каждому из фильмов Хичкока. Настоящий перевод выполнен по французскому и английскому вариантам книги, а также включает в себя все авторские дополнения. Анализ "кинематографа по Хичкоку" далеко вышел за рамки индивидуальной творческой судьбы. Почти на протяжении всей своей активной кинокарьеры Хичкок сохранял репутацию коммерческого режиссера. Благодаря критикам французской "новой волны", увидевшим в его творчестве образец "авторства", он занял свое подлинное место в истории кино. Книга Франсуа Трюффо, в которой исследуются метафизическая и психологическая основа кинематографа Хичкока, режиссерское новаторство и умение вовлечь в свою игру зрителя, а также реабилитируется сам феномен "низких жанров", до сих пор остается одной из лучших книг о кино.  

Михаил Ямпольский , Нина Александровна Цыркун , Франсуа Трюффо

Биографии и Мемуары / Кино / Проза / Прочее / Современная проза
Знак F: Фантомас в книгах и на экране
Знак F: Фантомас в книгах и на экране

Самая громкая серия бульварных детективных романов в истории французской литературы. Самый популярный западный фильм, выходивший в советский кинопрокат. Их главный герой — неуловимый преступник, столетие назад сковавший страхом Париж. Между двумя мировыми войнами вместе с сюрреалистами он сделал неразличимой грань между вымыслом и реальностью. В шестидесятые годы цикл блестящих кинокомедий превратил его в икону массовой культуры.У вас в руках первое русскоязычное и одно из самых полных в мире исследований литературного и кинематографического образа Фантомаса. Эта работа продолжает проект издательства «НЛО» и журналиста Андрея Шарого «Кумиры нашего детства», начатый книгой о Джеймсе Бонде «Знак 007: На секретной службе Ее Величества».

Андрей Васильевич Шарый

Публицистика / Кино / Документальное