Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери

Когда мы снимали сцены в космическом корабле, с нами был шимпанзе. В один из дней он только и делал, что пытался отыметь разные детали моей анатомии — то руки, то ноги, то спину, то лицо. Назавтра вдруг стал плеваться; не знаю, что на него нашло. Актеры, играя обезьян, представляют их умными, а они вполне способны разорвать тебя на куски. У меня они, во всяком случае, вызывали большое беспокойство. Тиму Роту удалось выразить эту пугающую особенность, передать в своей игре, хотя бы отчасти, какую-то специфическую энергию, исходящую от шимпанзе.

Хотя первоначально речь шла об использовании компьютерной графики, Бёртон настаивал, чтобы обезьян играли актеры в гриме, которым предстояло заняться команде под руководством Рика Бейкера, неоднократного обладателя «Оскара», заслужившего славу короля кинематографических обезьян. Он создал весьма реалистично выглядящих приматов для фильмов «Грейсток» (1984), «Гориллы в тумане» (1988) и «Могучий Джо Янг» (1988), а также трансформировал Мартина Ландау в Белу Лугоши для «Эда Вуда». Бейкер имел столь громкую репутацию, что Бёртону не нужно было уговаривать актеров высиживать по шесть часов в день в грим-уборной. Тим Рот, Хелена Бонэм Картер, Пол Джиаматти, Майкл Кларк Дункан — все они приезжали на студию часа в два-три ночи, чтобы приступить к этой процедуре, и нередко работали до девяти часов вечера.

На ранней стадии мы подумывали о компьютерной графике — сейчас принято думать так. Однако и Ричард, и я чувствовали, что энергетику имеющегося у нас материала по-настоящему способны передать лишь хорошие актеры. Если они у вас есть, они это делают, пусть и не понятно как. Когда я впервые видел предыдущую «Планету обезьян», то понятия не имел, кто такой Родди Макдауэлл, но от него исходили некие флюиды, его игра была какой-то неповторимо основательной.

Надо отдать должное актерам: им пришлось нелегко — их словно хоронили заживо каждый день. Я пытался, насколько мог, выяснить заранее, способны ли люди вынести эту пытку: некоторые обожают гримироваться, другие ненавидят. Представьте себе, что вас разбудили среди ночи, а потом трое гримеров пихают тебя из стороны в сторону и тычут тебе в лицо, — сущий кошмар, словно тебя привели к какому-нибудь гребаному дантисту, и это в два часа ночи.

На роль, которую в предыдущем фильме исполнял Чарлтон Хестон, Бёртон пригласил новоиспеченного киноартиста Марка Вальберга, ранее известного как Марки Марк, звезду рэпа, прославившегося в Голливуде «Ночами в стиле буги» Пола Томаса Андерсона и упрочившего успех «Тремя королями», «Идеальным штормом» и «Рок-звездой».

Посмотрев фильмы, где он играл, я нашел его очень выразительным, ощутил в нем силу и твердость, необходимые, чтобы совладать с говорящими обезьянами. Не знаю даже, как описать это словами: актерская игра определенного рода, то, что очень трудно изобразить, простое, но решительно сказанное: «Что, черт возьми, здесь происходит?» — качество характера, способное противостоять всей остальной замысловатой чепухе...

В отличие от Хестона в первом фильме, астронавт Вальберга слабо реагирует на происходящее вокруг него. Его безоглядное бегство на протяжении всего фильма в поисках выхода из затруднительной ситуации, в которой он оказался, по-видимому, отражает чувства самого Бёртона в период работы над фильмом.