Тим Сваргин. Заколдованное путешествие

Когда первая волна радости несколько утихла, Василиса отпустила его. Слезы счастья еще лились по ее щекам. Она поднялась, но выходить из комнаты не решалась, боялась оставить его одного – вдруг опять пропадет. Тим догадался о ее страхах.

– Не бойся! – заверил он и, подражая ее голосу, сказал. – Все будет хорошо.

Они рассмеялись.

– Посмотри! – сказал Тим. – Я тоже кое-чему научился.

Он поднял руки. Его рубашка сама взлетела к потолку и шлепнулась у ног.

Через полчаса они сидели на кухне. Тим с аппетитом уплетал теткин пирог с мясом и оладьи. Она, подперев рукой щеку, не могла на него налюбоваться. После завтрака он вскочил как заведенный и схватил рюкзак.

– Я пошел.

– Куда ты собрался? – удивилась Василиса. – Сегодня же суббота.

– Как куда? В школу. «Диплом еще никто не отменял», – передразнил он ее.

– Посмотрите на него! – всплеснула руками Василиса. – То палкой в школу не загонишь, то сам бежит.

– Все! Пока! – донеслось из коридора.

Тим летел в школу, не чуя под собой ног. До уроков еще оставалось время, и, кроме двух девиц в классе никого не было. Они щебетали о чем-то своем и не даже не взглянули на вошедшего Тима. С последней парты донеслось радостное восклицание. Костя! Конечно, он уже был здесь.

– Привет! Давно тебя не видел. Смотри, что я придумал…, – Костя был в своем репертуаре.

Переполненный радостью встречи, Тим не хотел ничего слышать. Он кинулся к Косте, обнял его и оторвал от пола.

– Здорово, дружище! Как дела? Чем закончилась вчерашняя ночь?

Костя недоуменно взглянул на него.

– Вообще-то, по ночам я сплю, – серьезно ответил он.

– Ну, ты шутник, – расхохотался Тим. – А как же всякие там поля и флуктуации, жучки-паучки?

Тим подмигнул, но Косте было не до шуток.

– Какие поля? О чем ты говоришь? – он поморщил лоб. – Хотя…

– Что хотя? Ну-ка, давай вспоминай!

– Мне вчера что-то подобное снилось. М-м-м. Будто бы ты, я и…, – взгляд Кости остановился на вошедшей в класс Эвелине. – И кое-кто еще…

Он озадаченно смотрел на Тима.

– Ты хочешь сказать, что вчера ночью все было по-настоящему?

– А как же иначе?

– Ты, я и…, – снова повторил Костя. – Нет. Этого не может быть.

– Но было, – послышалось за ними.

Оба повернулись. Перед ними стояла Эвелина. Она с улыбкой оглядела мальчишек. Потом повернулась к Тиму.

– Извини меня за тот разговор. Меня будто собака укусила.

– А на самом деле кто? – спросил ничего не понимавший Костя.

– На самом деле муха, – пошутила Эвелина.

Они засмеялись. Эвелина протянула Тиму мизинец.

– Ну что – мир?

– Мир!

В класс вошел учитель, и все расселись по местам. Костя придвинулся к Тиму. В его руке была старая фотокарточка.

– Я тебе рассказывал про своего прадеда. Помнишь, который служил на железной дороге. Вот он. Эта фотография сделана перед тем злополучным рейсом.

Тим взял фотокарточку и обмер. На ней, рядом с большим паровозом, стояли Николай Переделкин, Кастет, Седовласый, машинист и кочегар. Тима не было видно, из-за плеча Кастета выглядывало его ухо.

– Случилась авария. Прадед не любил рассказывать о ней…

– Да, я знаю, – вырвалось у Тима.

С его лица слетела улыбка. Он стал мрачным и хмурым. Костя удивленно глянул на друга, но не принял его слова всерьез.

– После того случая прадеда сняли с должности и перевели в разнорабочие…

– Так он выжил? – воскликнул Тим. – Он остался жив?

– Конечно, – Костя внимательно посмотрел на Тима. – С тобой все в порядке?

– Да! – Тим схватил друга в охапку. – Он выжил! Ты понимаешь?

– Ты меня задушишь.

– Ничего страшного. Вы, Переделкины, и не из таких переделок выпутывались.

Учитель постучал указкой по доске.

– Эй, там, на Камчатке. Что за индейские пляски?

После уроков Тим провожал Эвелину. На улице ее ждал тот же автомобиль, только целый и невредимый.

– Как-нибудь погуляем? – спросила она.

– Обязательно!

Эвелина чмокнула его в щеку.

Прощальный поклон

Лифт остановился на семьдесят седьмом этаже. Из него вышел Вельзевей. За ним поигрывая мундштуком с сигареллой, в узком длинном платье семенила Изольда. Замыкали процессию два тяжеловеса-телохранителя.

В апартаментах царили бардак и разруха. Двери распахнуты, в стенах – дыры. Повсюду валялись груды обломанных веток. Утренний сквозняк перекатывал по полу белый оскалившийся череп. На прежнем месте остался только круглый стол, и на нем – ваза с еловой шишкой.

Зизи поморщила нос.

– Фи, как тут убого. Здесь жили людоеды? Ты мне не говорил, что в Москве живут людоеды.

– Не беспокойся дорогая. Мы все здесь поменяем. Эти жуткие стены и ковер – они всегда мне не нравились. Тут все будет так, как и подобает королям, и нас никто не столкнет с этой вершины. Мы будем выше всех.

Он остановился возле стола, на котором по заведенной Сципионом привычке спал Мурзымбей. Казалось, что с тех пор, как Вельзевей видел его в последний раз, кот даже не пошевелился. Вельзевей потрепал животное за ухом.

– Познакомься дорогая! Эта наша новая сторожевая собака.

– Но это кот! – возразила Зизи.