Time Left Today (ЛП)

Они взяли две бутылки с водой из гудящего холодильника в магазине и встали в извилистую очередь измученных пассажиров. Комар прожужжал над ухом Гарри. Снейп слегка подтолкнул его и велел держать глаза открытыми, что было легче сказать, чем сделать. На следующем повороте очереди они ступили в отдел шоколадных плиток, где Гарри пытался выделить среди цветовой гаммы знакомые марки. Снейп позволил ему выбрать сорт, чтобы попробовать позже, так что он выбрал какую-то красного цвета, каких никогда раньше не видел. Похоже, внутри была карамель.

Автобус погрузил его в сон, затем вывел из него и снова погрузил. Каждый раз, когда он читал цифровой циферблат над водительской кабиной, он удивлялся тому, сколько времени прошло. Тьма окутывала его поле зрения, затем рассеивалась на достаточно долгое время, чтобы он мог зевнуть, пошевелиться и понять, что ему некомфортно. Его слюна имела привкус бензина и сна.

Сразу после четырех он проснулся и снова не мог уснуть. Он перебирал позицию за позицией, переставляя ноги и даже наклоняясь вперед к спинке сиденья перед ним, но все это только взбодрило его. В конце концов он сдался и стал смотреть, как темнота проносится за окном.

Снейп тоже не спал, но ничего не сказал Гарри. Он посмотрел на него и улыбнулся, что заставило бы Гарри смутиться днем, но сейчас, посреди ночи, это сделало его храбрым.

— Какой у вас был любимый предмет, когда вы учились в школе? — спросил он, потому что Снейп этого не делал.

—Мне нравились зелья и защита от темных искусств, — сказал Снейп, от чего Гарри почувствовал себя немного неловко из-за того, что ни то, ни другое ему не нравилось.

— А что нравилось моей маме?

— Ей тоже нравились зелья. И чары. Она была очень хороша в чарах.

С чарами у Гарри все было в порядке.

— А что у тебя?— Снейп откинул голову на сиденье и закрыл глаза, так что Гарри было легче смотреть на него. Оранжевый свет дорожных фонарей, мимо которых они проезжали, скользнул по его лицу. Кто-то храпел. Несмотря на то, что их голоса были тихим бормотанием, они звучали громко в гудящей тишине автобуса.

— Наверное, полёты, — прошептал Гарри. Слова приходили в голову легче, чем прежде, как будто сон прогнал часть странностей в его голове, — Но это не совсем то. Э-э, мне тоже нравятся чары.

Глаза Снейпа все еще были закрыты. Гарри начал задаваться вопросом, слушал ли он вообще, так долго он молчал. Мальчик опустился пониже на сиденье, вытянув ноги, пока его ягодицы не оторвались от сидушки, и прохладный воздух хлынул в крошечный туннель под ним, охлаждая вспотевшую поясницу.

— Если бы ты назвал зелья, — сказал ему Снейп, — Я бы поставил тебе отличную оценку за твое летнее задание. Но теперь, боюсь, лучшее, на что ты можешь надеяться — это «Приемлемо».

Гарри уставился на него, чего Снейп не мог видеть.

— Политика, мистер Поттер. Очевидно, тебе еще многое предстоит узнать в этой области.

Гарри задумался.

— Я хочу изменить свой ответ, — решил он.

— О, да?

— Да, — его голос стал громче, — Я забыл раньше, но зелья — мое любимое. Это лучший предмет, лучше, чем дурацкие чары или полёты, и лучший учитель во всей школе…

Снейп рассмеялся.

— Лжец, — сказал он Гарри, — Поспи ещё.

Гарри почувствовал, что, может быть, теперь сможет заснуть, и уже собирался закрыть глаза, как вдруг радио ожило, и «Жизнь — это шоссе»прогремела по автобусу на полную громкость.

— Черт возьми, — простонал Снейп, а затем ударил рукой по сиденью перед собой, как будто это была вина обивки. Это напугало Гарри, но страдание на лице Снейпа было слишком забавным, и, как он ни старался, он не мог сдержать смех.

— О, это тебя забавляет? — Снейп не выглядел рассерженным, — Я всю ночь не мог заснуть, и теперь, когда я, наконец, готов — в четыре часа утра, неужели нам нужно в тысячный раз услышать эту чертову песню, неужели она не может подождать до проклятого рассвета?

— Нет, — выдавил Гарри, смех вырывался из него все больше и больше с каждым вздохом, — Нет, мы должны послушать ее сейчас, потому что это лучшая песня во всем мире !

— Как я рад, что тебе нравится.

Гарри не собирался спрашивать, но хихиканье так внезапно вырвало у него вопрос, что он не понял, пока не задал его:

— Мы можем сейчас попробовать ту плитку шоколада?

Снейп некоторое время ощупывал свой плащ, прежде чем наконец достать ее. Фольга сморщилась под его пальцами. Он сломал плитку примерно пополам и дал Гарри его кусок вместе с оберткой, что, вероятно, было лучше всего, поскольку Гарри собирался не торопиться с ней, и иначе шоколад растаял бы и испачкал его пальцы. В прошлом году он попробовал много сладостей, и многие из них двигались, светились или говорили. Но этот шоколад был вкуснее, потому что они ели его посреди ночи, когда должны были пытаться уснуть.

Пока Гарри ел, женщина прошла по проходу к будке водителя и велела ему выключить музыку, а Снейп доел свою половину и заснул. Его пальто было беспорядочно разбросано по коленям, скользя туда-сюда вместе с движением автобуса. К тому времени, когда он проглотил последние следы карамели, глаза Гарри тоже закрывались.