Time Left Today (ЛП)

— Таллинн — это еще и город потерянных влюбленных, — сказала она ему, перегнувшись через стойку, чтобы говорить театральным шепотом, — Вы знаете, у нас есть легенда. В ней говорится, что Рассвет и Закат - потерянные возлюбленные, и они выходят каждый вечер и каждое утро искать друг друга, но никогда не могут встретиться. До Иванова дня, самого длинного дня в году, когда утро и вечер наступают одновременно, а потом, всего на несколько минут Рассвет и Закат могут взяться за руки.

Северус подумал, что неулыбчивый мужчина, путешествующий с одиннадцатилетним мальчиком, вряд ли был идеальной целевой аудиторией для этой приманки для туристов. Но по блеску в ее глазах, когда она посмотрела на него, он понял, что, возможно, у нее было больше проницательности, чем он предполагал. Было нечто особенное в воздухе, в нотках сахара, в мороси, в золотом сиянии слабого солнца и постоянной боли в руке Северуса. Он, наверное, просто устал.

— Да, что ж, — он прочистил горло, — День летнего солнцестояния в июне, не так ли? Мы пропустили это.

— Вам нужно будет вернуться в следующем году. И вы ведь придёте сюда, чтобы купить еще марципана, да?

— К тому времени, я думаю, наши сердца уже достаточно излечатся,— он потянул за маленькую коробочку.

— Но у вас будет целый год, чтобы снова их сломать, — поддразнила она,— Удачи.

Они перекусили по пути к пристани. Поттер явно не был поклонником марципана, но он был слишком вежлив (напуган), чтобы сказать об этом. Десерт Северуса растаял на его языке. Он чувствовал его по всей челюсти, в носовых пазухах, даже в макушке головы.

Последний паром отправлялся в семь пятнадцать. Было едва пять, но они могли легко переждать два часа и все же добраться до Хельсинки задолго до того, как стало бы невежливо беспокоить хозяина.

Он собирался объявить план Поттеру. Но потом посмотрел на него, на марципан, на золотое сияние, и…

— Утром поедем, — выдавил он сквозь сдавленное горло, — Пойдем, найдем отель на ночь.

Отель они нашли без проблем. Он был огромным и облицован белым мрамором, а на входе стоял человек, единственная функция которого заключалась в том, чтобы открыть дверь.

Северус не понимал, зачем он это делает. Это не было наказанием для Альбуса, потому что Альбусу было бы все равно, и потому что Северус не предполагал, что тот злится на него. Во всяком случае, он отругал себя, потому что позже ему наверняка придётся нести вину за эту расточительность.

Как только он закинул пальто на одну из двух больших кроватей в их номере и увидел, как мальчик бросился открывать балконную дверь и разглядывать низкие крыши таллиннских таунхаусов, он понял, что уже чувствует себя виноватым. Это было еще одним поводом для чувства вины.

Но он не сделал ничего, чтобы рассердить Альбуса. Вскоре ему удастся доставить мальчика в Финляндию целым и невредимым. Он потерял зеркало, да, и, возможно, раскрыл свою причастность человеку, связанному с Пожирателями Смерти, но Альбус хорошо знал об этих рисках. Северусу не нужно было чувствовать вину за то, что все пошло не так, как ожидалось.

Или, может быть, дело было не столько в том, что он сделал, сколько в том, что он собирался сделать – чего он желал, несмотря на…

— Иди в душ, — рявкнул он на Поттера. Ему нужно было, чтобы он вышел из комнаты, хотя бы ненадолго.

Это все Таллинн, решил он. Это всё боль, погода и явное изнеможение в пути, которые оседали в нем. Он позволит себе все это сегодня вечером, а завтра отвезет Поттера в Хельсинки, где Альбус разберётся с устроенным ими беспорядком. Они будут строить планы и использовать эти мелкие непредвиденные обстоятельства, пока Северус не проложит себе путь обратно к благосклонности Люциуса Малфоя, и все будет кончено. Все будет в порядке.

Всего лишь один небесно-голубой матрас на кровати, и Северус уже отчаялся за все ночи, которые он не проведет здесь.

Поттер вышел из ванной, переодевшись в пижаму, но совершенно сухой для того, чтобы он мог быть после душа.

— Я не мог заставить его работать, — пробормотал он, глядя на приподнятую бровь Северуса, — Что? Душ правда странный.

— Поттер, ты не мылся три дня. Если ты думаешь, что я разрешу тебе спать в одной комнате со мной до того, как ты примешь душ, то ты глубоко ошибаешься.

— Хорошо, тогда я посплю на балконе.

— Я понимаю, что мы оба устали, но я советую тебе убавить своё негодование.

— У меня нет никакого негодования, — пробурчал мальчик таким тоном, что негодование буквально валило из его ушей, — Вы сказали, что я не могу спать здесь, если не приму душ, а я не могу принять душ, потому что он не работает, так что я не знаю, что еще мне делать!

Скоро кошмарный ребенок перестанет быть его проблемой, напомнил себе Северус. Оставалось надеяться, что финский друг Альбуса будет хорошо ладить с детьми, и после этого его поместят к новым опекунам, которые со временем привьют ему какое-то чувство правильного поведения. Северусу нужно было только пережить ночь.

Когда он поднялся, чтобы встать, мальчик вздрогнул. За настороженностью в его глазах скрывалась вереница чувств. Но это не проблема Северуса.