Time of death (СИ)

Если бы он чувствовал себя плохо, то остановился бы, верно? Я отвернулся и вжался в кресло, стараясь не обращать ни на что внимания. Оставалось только довериться столь опытному водителю. Однако всё пошло наперекосяк. Уже через несколько минут Томас припарковал машину, съехав на обочину. Брюнет быстро выбрался из салона. Его тошнило. Переглянувшись с азиатом, я нерешительно вышел и приблизился к парню, положив руку ему на спину и начиная её массировать.

— В чём дело? — обеспокоенно спросил я, поймав на себе уставший взгляд.

Брюнет лишь покачал головой и ничего не ответил. В бардачке машины я нашёл упаковку салфеток и передал их юноше, чтобы тот смог привести себя в порядок. Было понятно, что дальше он рулить не сможет, и поэтому я решительно уселся на водительское сидение. Дождавшись, когда Томасу станет лучше, и он пересядет назад, я нажал на педаль газа. Минхо решил остаться сидеть сзади на случай, если брюнету станет совсем плохо. Я изредка кидал быстрые взгляды назад, чтобы контролировать ситуацию, но видел лишь Томаса, спящего на плече азиата. Минхо осторожно придерживал голову парня, чтобы тот не упал в случае внезапного торможения. Порой мне казалось, что мой друг невольно заглядывается на черты лица Эдисона, и это заставляло меня стиснуть зубы. Всё казалось таким нереальным и глупым, что хотелось просто натянуть на глаза что-то светонепроницаемое и скрыться.

«Там должен сидеть я, а не он! Только я могу прикасаться к этим родинкам и запускать пальцы в тёмные волосы. Только я и больше никто!»

Я и сам пропустил тот момент, когда начал считать брюнета своей собственностью. Уверен, что Томас был бы не против такого поворота событий. Хотя я сам выстроил между нами высокую стену, но это было необходимо: брюнет переходил все границы. Сначала он обращался со мной как с маленьким ребёнком и исполнял все капризы, затем заваливался рядом на кровать, обнимал и выдыхал в шею, а потом вовсе решил, что может сделать со мной всё и… поцеловал. Мне будет трудно забыть прикосновение этих шершавых, но до ужаса манящих губ. Я бы мог позволить себе минутную слабость и прикоснуться к ним вновь, но нельзя. Уверен, если отец Томаса узнает, то застрелит меня при первой возможности. А может, моя смерть будет более мучительной.

Не хотелось никому доставлять боли. Страдать должен только я. Уже давно к этому привык. Никогда жизнь не делала что-то в мою пользу, даже когда казалось, что счастье совсем рядом. Мне грех жаловаться: у меня всегда была крыша над головой, еда в холодильнике, любящая мама, готовая пожертвовать всем ради меня. А потом в моей жизни появилась пара глаз цвета молочного шоколада. И всё разрушилось.

Нельзя было даже допустить мысли о том, что я и Томас… Томас и я… Это было так же нелепо, как и слон с крыльями.

«Терпи, Ньют. Только не с ним».

— Ньют? — взволнованный голос друга заставил меня повернуть голову. — Кажется, он не дышит.

Перед глазами потемнело, и я машинально свернул на обочину. В голове была непонятная каша, которая не давала нормально соображать. Всё происходило словно на автомате. Едва машина затормозила, мы с Минхо осторожно переложили Томаса на землю. Я был готов начать биться в истерике, ведь понятия не имел, что нужно делать. Все уроки по ОБЖ пошли насмарку — всё до единого слова просто вылетело пулей из головы, даже не помахав ручкой на прощание. Я судорожно бил юношу по щекам, стараясь унять дрожь в руках. Неужели я действительно ждал какой-то реакции?

«Соберись, тряпка! — кричало моё подсознание. - Просто соберись и сделай это!»

Я присел на корточки слева от брюнета, одним движением разорвал рубашку, и скрестил руки на его груди. Главное не надавить слишком сильно и не переломать рёбра. Я начал надавливать на грудную клетку Эдисона, стараясь не быть слишком грубым. Руки продолжали дрожать, и я боялся хоть как-то навредить.

— Минхо, помоги мне! — крикнул я, несмотря на то, что друг был совсем рядом.

Азиат уверенно кивнул и занял мою позицию, в то время как я переместился ближе к тёмноволосой голове. Минхо начал делать непрямой массаж сердца, а я пытался сосредоточиться для следующего шага. Это ведь было необходимо, а иначе парень умрёт.

Обхватив ладонью его лицо, я немного закинул назад темноволосую голову, прежде чем набрать в лёгкие как можно больше воздуха, закрыть нос Томаса и плотно прижаться к его рту, выдыхая. Едва я отстранился, Минхо продолжил делать массаж сердца. Моё подсознание издавало отчаянные крики.

«Я не могу позволить брюнету умереть у меня на руках».

Когда азиат остановился, я вновь повторил свои действия, прижавшись ко рту Эдисона. Многие сравнивают это с поцелуем, но я скажу, что ничего общего в этом нет. В экстренной ситуации нет времени думать о чувствах и губах пострадавшего. Главное - успеть…

Не знаю, сколько прошло с тех пор, как мы остановились. Время текло бесконечно долго, и я уже начинал отчаиваться.

«Раз, два, три, четыре, пять», — считал я про себя каждый раз, когда Минхо надавливал на грудь Томаса, а потом я делал очередной выдох.