Тимкины крылья

Эдька догнал меня только на берегу реки, недалеко от дебаркадера. От страха я потерял всякий рассудок. Я мог, наверно, через реку пешком убежать. И вообще. Со мной это случилось впервые, чтобы я от страха начисто потерял рассудок.

— Хо-хо, — сказал Эдька, — как ты Сервиза передрейфил!

Эдька был такой храбрый, что за глаза называл Серкиза не иначе, как Сервизом.

Мы сидели на траве. На дебаркадере женщины поджидали из города «Кирилку». Пароходы у нас называют «Кирилками» потому, что до революции весь здешний речной флот принадлежал купцу Кириллову. Как их звали до революции «Кирилками», так, по привычке, и до сих пор зовут.

— На длинные дистанции ты теперь первое место по школе займешь, — сказал Эдька.

Я молчал. Я сидел и думал, что раз я таким трусом родился, значит, таким трусом и помру. С этим теперь ничего не поделаешь.

— А Назара подполковник здорово за рога скрутил, — сказал Эдька. — Смелый вообще-то Сервиз. Видал, у него колодок сколько?

Орденских планок сияло на груди у подполковника в четыре ряда. Это я каким-то образом все же успел заметить.

— А я ему, знаешь… — фыркнул вдруг я. — Как вжал до отказа…

На меня ни с того ни с сего навалился такой смех, что я даже задыхаться стал. И Эдька тоже от меня заразился. Мы как с ума посходили. Мы катались по траве и гоготали, словно психи.

— У-ха-ха! — задыхался я. — Прямо… понимаешь… У-ой-ой!

Лежа на спине, я работал ногами, как на велосипедных гонках.

На дебаркадере улыбались женщины. Мне было противно, что я хохочу, как последний идиот, но, чем больше я хотел остановиться, тем сильнее меня разбирал хохот.

Спас нас от хохота лейтенант Руслан Барханов. Он появился со своим неизменным дружком Тарасом Коваленко будто из-под земли и сказал:

— Умру от зависти, если не узнаю, отчего такая радость.

Руслан стоял над нами и сиял веселыми голубыми глазами. Все у него было ладным и веселым — и узкий хлопчатобумажный китель, и планшет с воткнутой в него ромашкой, и коротко постриженные, точно еще не успевшие отрасти спускающиеся мысиком на лоб темные волосы. Говорят, что это особенно красиво, когда у человека голубые глаза и темные волосы.

— Ей-богу, умру! — жалобно повторил он.

Русланов друг Тарас Коваленко, который недавно женился на официантке Рае, разглядывал нас, недовольно прищурившись. Он был очень гордый, лейтенант Тарас Коваленко. Ростом он, правда, немного подкачал, но зато ходил лихой танцующей походкой, словно у него в каблуки были заделаны пружинки. А на голове у Коваленко шевелился прозрачный цыплячий пушок.

— Нашел тоже с кем ла-ла разводить! — сказал Коваленко. — Идем, слышишь?

Но Руслан не слышал. Руслан клялся нам, что в самом деле помрет, если мы скроем от него причину своей радости.

Нам нечего было скрывать. Мы рассказали ему, какая штука приключилась у нас с Серкизом.

— Клизмой?! — обрадовался Руслан. — Врете!

Кажется, Коваленко даже и тот улыбнулся. А Руслан прошелся вокруг нас в лезгинке и заявил, что отныне он мой неоплатный должник.

— Требуй чего хочешь, — сказал он.

Мне нечего было от него требовать. Разве что пострелять из мелкокалиберки с оптическим прицелом. Но я не стал напоминать ему про мелкокалиберку. А тут Эдька заметил, что я с утра еще ничего не ел, и Руслан потащил меня на дебаркадер к дяде Косте.

Коваленко с нами не пошел, остался на берегу.

— Только ты побыстрей там, — сказал он Руслану.

Дядей Костей у нас зовут толстую буфетчицу в замусоленном белом халате. Она торгует пивом, папиросами, бутербродами и из-под прилавка — водкой. Когда-то здесь работал взаправдашний дядя Костя. Если кому из офицеров хотелось выпить, то он звал друзей к дяде Косте. На острове не говорили «выпил». Говорили: «Сходил к дяде Косте». Потом дядя Костя проворовался и попал под суд. Но офицеры так по-прежнему и ходят «к дяде Косте».

Бутерброды с краковской колбасой оказались у дяди Кости твердыми, как подметка. Для себя и Коваленко Руслан взял две коробки сигарет «Друг». Они курили только самые дорогие сигареты, с золотым кончиком.

О просмоленные борта дебаркадера тихо плескалась вода. На дощатом потолке переливались отраженные от воды зайчики.

Мы вышли из буфета. Над рекой скользили белые чайки. У трапа нас поджидал Кит.

— Я вас везде искал, — сказал Кит. — А вас, так же само, нигде нету.

Кит учился с нами в одном классе и жил в Сопушках со своей прабабушкой. У него было плоское лицо и косые глаза. Он то молчал, словно утопленник, то произносил длинные речи, в которых через два слова вставлял «так же само». От его умных речей нас с Эдькой выворачивало наизнанку.

У перил, поджидая «Кирилку», грелись на солнце женщины. Руслан прошел мимо них походкой главного героя из кинофильма «Великолепная семерка». В глазах у него голубело небо. Женщины завидовали, что он такой красивый и смелый. Ни у кого из них не было такого красивого и смелого мужа.

— А ну-ка! — Руслан подмигнул нам и легко махнул через перила.