Тина

Инка все больше по верхам скачет, боится или не умеет вглубь заглядывать? Не вникает она в причины пристрастий, таящихся в душе Кирилла, не сочувствует ему, по конечному результату о человеке судит. Наверное, привычка отсекать то, что мы ежедневно видим, но не чувствуем, не способствует правильным выводам. Расставила силки, захлопнула мышеловки – и все ясно. Воображает себя дирижером человеческих судеб. Браво, браво… Может, конечно, и я в этом разбираюсь не лучше, чем в санскрите или в дзюдо… Впрочем, все эти коллизии давно перестали вызывать во мне интерес. Не взваливай на меня, бог знает что. Не впутывай в свои истории. Тебя послушать, так разуверишься во всем порядочном в этом мире. Если хорошенько покопаться, слабости у каждого из нас могут обнаружиться, да еще какие… И свирепая тоска может наброситься, так что хоть криком кричи, и дикие перепады настроения. Особенно если вдруг в одной точке сойдутся многие обстоятельства от человека не зависящие. И что, за это каждого надо в грязь окунать?

Теперь я больше расположена к спокойной размеренной жизни. Как там у Есенина? «Скупее стал в желаньях», – насмешливо вздохнула Жанна. – Узнай я о поведении Кирилла из уст Инессы в те времена, когда я еще верила всему, что мне говорят, я была бы потрясена. Но жизнь научила меня разгадывать скрытые мысли и замыслы и просто желание некоторых личностей шокировать публику своей осведомленностью в чужих бедах. Теперь я не позволю ни одному правдивому на первый взгляд слову Инны обмануть мой инстинкт, разбивающий кажущуюся незыблемость мнений, ложь, козни или буйные фантазии рассказчиков. Думает, меня легко обмануть? Достаточно притвориться заботливой, переживающей? Очень надеюсь, что она поднаторела в психологии разных типов индивидов.

Инна и раньше была на выдумки горазда, любила возводить напраслину, домысливать, сочинять. Устроила тут распродажу со скидкой чужой судьбы, подвергла унижению. Коробит меня людская гнусность. Рассказывая о человеке надо держаться фактов, а не эмоций. Совершенно ясно, что Кирилл несчастен и если это так, то насмехаться над этим – поступок за гранью добра и зла, это предательство. Инка неподражаема в своем стебе. Ни такта, ни чувства меры в ней. Погрязла в пошлом дешевом пафосе.

И все-таки в ходе разговора выясняются некоторые неприятные обстоятельства жизни Кирилла. Неутешительный диагноз ставит ему Инна. Кирилл – конченый человек. И ее странная взволнованность обеспокоила меня. Неужели она так обожает Тину? Все возможно, ведь не зря же кто-то из наших ребят назвал ее лучшим на свете сердцем. Ее, а не Тину? Я ничего не путаю? Но что-то подсказывает мне, что на самом деле менее всего Кирилл дорожит именно женой. Почему?

Может, это глупое замечание, не стоящее внимания, но если взглянуть на их ситуацию по-другому, в свете печальных событий начала их совместной жизни, то оно немаловажно, и многое объясняет. На самом ли деле Кирилл винит Тину или Инне так только кажется? Зачем она сама частично берет на себя вину за то, что ничего хорошего из их семьи не вышло? Да, не так-то просто расшифровывать чужие души. Что-то из пылких и злых слов Инны никак не складывается образ человека, которого, как мне казалось, я неплохо знала. Ведь люди в течение жизни не очень меняются. Мне остается сопоставить эти два образа и самой сделать вывод. К сожалению, сравнение не в пользу Кирилла. Как я ни пытаюсь уйти от жесткой формулировки, но он предатель. Лучше с врагом иметь дело, чем с предателем».

До Жанны, будто издалека доносится голос Инны, и она снова пытается вникнуть в ее рассказ.

– …Так вот, я зло махнула рукой. Как-то мерзко себя почувствовала, будто плюнул Кир в меня, а я ведь все делала для его блага. И Тина меня понимала. Сколько раз она говорила мужу: «Не обижайся на Инну, у некоторых добрых людей есть нехорошее качество – занудство. Они, желая помочь, бывают слишком навязчивы, прямолинейны и поэтому малоубедительны».

… И я Кириллу терпеливо объясняла, что всегда и во всем надо искать что-то радостное, веселое или хотя бы смешное. Так легче жить…

Мысли Жанны опять отлетели от скучных рассуждений Инны.