Тёмная порода

– Да здравствует Мистерис! – Сергос услышал свой голос, будто бы со стороны, и крепко сжал поданную Марисом руку.

* * *

Вернувшись в обсерваторию, Сергос застал Альбу увлечённо изучающей его коллекцию камней.

Она брала камешки с полок, вертела в свободной руке, рассматривала. Другой рукой она придерживала одеяло, в которое укуталась, и которое то и дело норовило с неё сползти. Сергос испытал странное чувство. С одной стороны, он живо помнил её жарко стонущей в своих объятиях прошлой ночью, с другой – в очередной раз любовался ею как чудесным видением из сна, прикосновение к которому несбыточно, тронь и растает, поэтому наслаждаться им можно лишь издалека.

– Я всё кладу на место, туда же, откуда взяла, – сообщила она сразу же, как заметила Сергоса.

Одеяло вновь поползло вниз, но Альба ловким движением поймала его и вернула обратно.

Благоговейный восторг Сергоса сменился умилением. Он улыбнулся и подошёл к ней.

– А даже если бы и нет, кто будет тебя ругать? – он заправил ей за ушко выбившуюся прядь волос.

– Не знаю, я, на самом деле, не люблю, когда трогают мои вещи без спроса. Просто тебя не было, спросить я не могла, но мне же надо было себя чем-то занять, и я подумала, что ты бы не возражал, что я посмотрю, – затараторила она.

– Я бы не возражал, даже вздумай ты раскрошить все эти камни в пыль, – сказал Сергос и поцеловал её.

Мысли немедленно засобирались прочь из головы и, чтобы сохранить хоть какую-то ясность ума, ему пришлось прервать поцелуй раньше, чем хотелось.

– Я должен тебе кое-что сказать. Много чего. Это важно.

– Говори, – её лицо сделалось серьёзным, и румянец, что всё ещё играл на щеках, не смягчал его, а лишь подчёркивал сосредоточенность.

Сергос набрал полную грудь воздуха, как если бы готовился нырять. По правде говоря, именно так он себя сейчас и чувствовал – как перед прыжком со скалы в воду, когда о расстоянии до дна ты можешь только догадываться, но бирюза водной глади всё равно манит тебя и зовёт, заглушая страх.

– Альба, – начал он, – милая, – слово непривычно перекатывалось на языке.

Его сердце заходилось от нежности к ней, но произносить это вслух было так странно.

– Я представлял это всё по-другому, но…

Она внимательно, чуть прищурившись, вглядывалась в его лицо, и Сергос понял, что ещё пара мгновений под её взглядом и он вконец стушуется.

– Я люблю тебя, – выпалил он и едва удержался, чтобы не зажмуриться.

Альба опустила глаза, замерла, потом улыбнулась, мечтательно и не ему вовсе, а скорее самой себе, и вновь подняла взгляд. Её глаза сияли.

Вспомнились слова Мариса: «Говори ей всё, как есть. Только это она и оценит».

– Мой отец не дал мне благословения просить твоей руки.

– О, Сергос, ну, это ясно как…

– Мне плевать на это! – перебил он её.

– Сергос…

– Мне на это плевать, – сейчас пришла его очередь улыбаться самому себе. – Я хочу, чтобы ты была моей. И мне для этого не нужно ничьё благословение, потому что то, что я к тебе испытываю – благословение само по себе. И если ты, – он запнулся, – если ты чувствуешь ко мне что-то подобное… Я не могу просить твоей руки как князь Сергос, но просто как Сергос я прошу тебя стать моей женой. Мы уйдём отсюда вместе, и никто не сможет нам помешать. Я никому не позволю.

– Сергос, – она положила руку ему на грудь, – ты не должен из-за меня…

– Да или нет?

Повисшая пауза показалась Сергосу вечностью. А потом Альба резко прижалась к нему, поднялась на носочки, обвила его шею обеими руками и уже у самых губ прошептала: «Да».

Одеяло всё ж таки сползло с неё, Сергос не стал его останавливать. Он решил, что о безумной идее Мариса они смогут поговорить и немного позднее.

* * *

– Не знаю даже, что сказать, – в очередной раз повторила Альба.

Она сидела в постели, облокотившись на спинку кровати и подтянув одеяло к груди. Сергос только что рассказал ей об их с Марисом затее и теперь ждал реакции, попутно покрывая поцелуями её плечо.

– Ну, хорошая же идея, – он оторвался от своего увлекательного занятия, сел и заглянул ей в глаза. – Безумная, конечно, на первый взгляд. И на второй безумная. Но хорошая. Если всё получится, мы объединим магов. Ведьмы в Круге в разы сильнее, чем поодиночке, а Мистерис будет гораздо больше любого Круга. Это же прекрасно. Твой отец бы тоже этого желал.

– Мой отец желал, чтобы мы жили в мире с обычными людьми, а не отделялись от них.

– Так и будет. Только зачастую лучший способ добиться мира и согласия – продемонстрировать свою силу. Сколько можно позволять относиться к Дару так, будто бы это что-то стыдное?

– Ты говоришь, как Марис, – Альба поёжилась.

– Может, и так, – согласился Сергос. – А что, он неправ?

– Он прав. Просто он зол на весь мир. И непредсказуем. Иногда я боюсь того, что происходит у него в душе. Боюсь за него, за тебя, за себя, в конце концов.