Тёмная сторона Москвы

– Если он не бессмертный Кащей – увы, – развел руками приятель. – Когда-то на месте Останкинской усадьбы был придорожный трактир. Что за люди в нем торговали – неизвестно, но сама земля принадлежала опричнику из иноземцев по фамилии Орн. Считался он одним из самых злобных слуг Ивана Грозного. В московских преданиях есть сведения, что как-то раз в трактире остановились на ночь итальянские купцы – непростые были люди. Ехали они от какого-то тайного ордена к московскому государю и везли в дар ему таинственный магический перстень со знаком «Мироздание». Было с ними много товара, золота и разных заморских диковинок. Вот тот Орн и позарился на их сокровища, среди ночи ворвался в покои и убил купцов. Но убийство ему не на пользу пошло: никаких богатств в их комнатах не обнаружилось. Купцы все ловко спрятать успели. А между тем слух до царя дошел о своеволии его слуги-душегубца.

Грозный царь люто осерчал на жадного опричника и порешил казнить. Но злодей скрылся в останкинских болотах и там, в бегах, сгинул. А после его исчезновения первый раз и объявилась в тех местах старуха-горбунья. Про нее много разные люди писали и говорили. Вот уже несколько столетий она запугивает там прохожих, стращает, глаза отводит. Клад, купцами укрытый, бережет. Что с этой старухой делать – никто не знает.

– А правду она хоть раз кому говорила? – спросил дядя Вася с усмешкой.

– По слухам – императору Павлу, мальтийскому рыцарю. Горбунья предсказала ему смерть и вроде даже дату назвала. Когда Павел в Останкино приезжал, он встретил ее в саду усадьбы, поговорил и сильно огорчился. Своим приближенным объяснил, что бабка сообщила ему точную дату его смерти. Но сам он никому день не называл, так что, может, предсказание и не сбылось… Кто знает?

– Ну понятно, – сказал дядя Вася и головой покачал. – Пойду я, пожалуй. Завтра рано на работу.

Он тепло попрощался с приятелем и ушел, так ничего и не сказав о своей золотой находке.

На следующий день, подмазывая цементом трещины в стене беседки, дядя Вася обнаружил, что несколько кирпичей с внутренней стороны совершенно расшатались и вываливаются, едва их заденешь.

– Интересно, интересно. Не тут ли перстень притырили со значком «Мироздание»? – посмеиваясь про себя, сказал дядя Вася. – Вот же напридумают!

Он нагнулся и вынул крошащиеся кирпичи. И тут же услышал позади себя знакомый горячий клекот:

– Сегодня. Ты. Найдешь. Смерть!

Дядя Вася отшатнулся в сторону, но рука, которую он засунул в отверстие стены, зацепила что-то затхлое. Вроде бы сверток. Ткань под рукой расползается… Он потянул сверток к себе. Неужто?..

Возле уха вдруг резко свистнул воздух, и на голову бедного дяди Васи обрушился удар велосипедной цепи. Две какие-то тени выхватили из ослабевших рук найденный в стене клад. Шипя и толкаясь, плечистые парни развернули дяди-Васину находку и тут же выронили. В мокрых истлевших тряпках покоился крохотный кошачий скелетик, снабженный ремешком и алюминиевым жетончиком с надписью «Барсик».

– Етить твою налево! – невнятно выругался один из парней, и мерзавцы опрометью кинулись в темноту леса.

А дядя Вася остался лежать, тихий и молчаливый. Он был мертв.

На стене над его телом высилась тень горбатой старухи: фантом-кладенец молча торжествовал победу. Похороненная в земле тайна осталась нетронутой.

Говорят, молчание – золото.

Так и золото, скрытое в недрах земли, молчит. И кого угодно замолчать заставит.

Часть вторая Советское наследие

Летучий Ганс

Аэродром Тушино и дер. Ядрово Волоколамского района в Подмосковье

Ранним утром 27 июля 1951 года начальнику аэродрома Тушино доложили: над летным полем совершает виражи чужой самолет.

– Не понял?! – переспросил начальник, человек военный и в авиации заслуженный. – Какой чужой?!

Вспомнив, что на сегодняшнем авиапараде, посвященном Дню воздушного флота, намерен присутствовать генералиссимус И. В. Сталин, начальник побагровел. Его захлестнули эмоции:

– Какой может быть чужой?! ПВО! Радары!!! Система оповещения…

Работники аэродрома и сами были взволнованы и сконфужены:

– На сигналы с земли не отвечает. Наверно, у него другая частота… А радары его не видят.

Они говорили правду: никакие приборы чужака не видели.

Чужой самолет заходил на посадку над летным полем Тушина, разворачивался и снова набирал высоту. Наблюдать его можно было только визуально и на слух.

Перепуганные сотрудники аэродрома стояли, сбившись в кучу, задрав в небо головы, и, прикрывая глаза рукой от слепящего солнца, смотрели на странный самолет и возбужденно переговаривались.

Когда начальник аэродрома выскочил на поле глянуть, что происходит, все замолчали.

Самолет продолжал свои финты в небе. Он то приближался, то удалялся, ревя двигателем… Как следует рассмотреть его мешало солнце.

И тем не менее чужак был опознан.

– Это «мессер». «Мессершмит», – неожиданно спокойно и уверенно заявил начальник аэродрома, бывший военный летчик. – По движку слышу. И картинка знакомая – фюзеляж у него…

Он не стал продолжать, доказывая свою точку зрения. Он весь почернел лицом.