Тёмная сторона

Мы ехали обратно другой дорогой и едва не заблудились, закладывая петли по просёлкам. Но, куда бы мы ни сворачивали, позади, или позади справа, или позади слева, светился трепетным светом разожжённый нами костёр. Казалось, он преследует нас. Зовёт. Куда же вы, джентльмены? Сюда, ко мне! У меня готово чудное барбекю из человечины, поджаренной на резине! А откусите-ка кусочек — вкуснятина, не правда ли? Ох, этот запах преследовал нас, хотя мы и отъехали от того места на несколько миль, и преследовал нас до конца дороги. И мы, сразу как вернулись, толкнулись к Джеку, который уже закрыл свою лавочку, и взяли каждый по бутылке бурбона. Но этот проклятый запах преследовал нас и назавтра, и до конца следующей недели, и даже сейчас, кажется, я чувствую запах — нет, дух — палёной резины, прошитый тонким ароматом горящего человеческого мяса. Наверное, этот мерзкий коктейль и есть запах справедливости. И коли так, то понятно, почему её в мире так мало.

У каждого случалось в жизни что-нибудь такое, что не даёт потом покоя до самой смерти. И, кажется, что без этого можно было бы обойтись…

Но если после смерти Господь Бог спросит меня: мистер Макбей, вот я дам тебе ещё одну жизнь, как в этих хреновых компьютерных играх — поступишь ли ты в ту ночь по-другому? — я скажу ему:

— Нет, сэр, я сделаю всё то же самое.

И пусть Он меня засунет хоть дьяволу в задницу, если Он со мной не согласен.

Мы должны защищать…

Мы должны…

Мы…

Явление псиглавцев

А через неделю после дня св. Иоганна случился в землях бывшего баронства Циллергут миракль, многих в смущение повергший. Утром, едва взошло солнце, на пастбищный луг деревни Гросс-Танненбаумсдорф опустился с небес преогромный шар, четверти мили в поперечнике, серебристого цвета и сияющий столь ярко, что не было никакой возможности смотреть на него, не подвергая себя опасности лишиться зрения. Однако ж, как только шар коснулся земли, сияние его померкло. Тому свидетелем был пастух Дитрих, который, обуянный страхом, покинул стадо и побежал в деревню, где поведал поселянам о случившемся. Тогда иные в ужасе схоронились в домах своих, но многие, напротив, устремились к пастбищному лугу, дабы убедиться в правдивости слов пастуха. И, увидев чудовищный шар и замертво лежащих коров, пали на колени и обратились ко Господу со слёзной мольбой об избавлении от дьявольских козней. И тотчас же хотели поселяне бежать куда глаза глядят, не заботясь о спасении имущества, но едино лишь о жизни своей и своих родных, однако почувствовали столь сильную слабость, что никто не возмог двинуть ни единым членом. А многие — они рассказывали потом и присягнули на Распятии, что так и было — невзирая на крайний испуг, не чувствовали желания бежать и спасаться. Из тех поселян, кто вышел к пастбищному лугу и видел на нём шар, многие так и остались парализованными и безумными, а иные умерли в мучениях, о чём я, смиренный Антоний Циллергутский, подробнее напишу в дальнейшем. Однако благочестивый и храбрый юноша Зигфрид, сын кузнеца Готтлиба, сумел превозмочь дьявольское наваждение. Он вернулся в село и сказал всем, кто был там, чтобы они, не мешкая, бежали прочь и не оглядывались. Сам же оседлал лучшего коня, но не бегства ради, а затем, чтобы оповестить господина императорского наместника, и во весь дух поскакал к наместнической резиденции.

Услышав от Зигфрида, сына Готтлиба, повествование о случившемся, господин наместник, барон Карл-Густав фон Готтхильф, поднял по боевой тревоге кнехтов и обратился к отцу епископу Иеронимусу с мольбой благословить его на поход против исчадий преисподней. И сказал ему отец епископ:

— Сын мой, нам, грешным людям, нелегко отличить божеские чудеса от дьявольских. Не могу я благословить тебя сейчас, но дозволь мне, служителю распятого Бога, последовать с тобой и твоим воинством. Вооружусь я не мечом, но крестом, закрою себя не щитом и латами, но Божьим словом, и, ежели чудо сие от Врага, то я скажу тебе: Твой меч есть крест, коего бегут враги — рази без пощады! Но если откроется нам, что чудо это от Всевышнего — падём на колени и смиренно восславим посланников Его.

И господин наместник барон фон Готтхильф, во главе полусотенного конного отряда, и с ними же — отец епископ Иеронимус и храбрый поселянин Зигфрид, отправились в селение Гросс-Танненбаумсдорф. Их провожала толпа христиан разного звания, потому что все они были наслышаны о миракле и страшились неведомого.