Тёмное фэнтези, тёмная фантастика

— Они здесь, Конан-киммериец. Внизу. Мы теперь бережём их изо всех сил. Потому что после стараний чародея по подавлению нашего свободолюбия их осталось не больше нескольких десятков. Поэтому никто из них никогда не показывается на поверхность: стоит только кому-то из людей увидеть их, или наших воинов — в настоящем облике, и — всё!

Вся наша маскировка, и попытки выжить — закончатся!

Люди просто загонят нас вниз, под землю, и больше не позволят выйти оттуда!

И мы будем обречены на смерть от голода, во мраке вечной Ночи!

Конан благоразумно промолчал о том, что с «разоблачением» он уже справился. Но ему стало по-своему жаль этих странных подземных бедолаг: ведь жили же, и никого не трогали! А если сейчас вынуждены требовать дань продуктами — так получается, только от безысходности ситуации!

И виноват во всём этом безобразии, как обычно, маг-человек!

И что прикажете думать наивным, но свободолюбивым ящерам об остальном человечестве, делая свои выводы по одному единственному мерзавцу?!

Вот уж аппетиты и магические приёмы и методы амбициозных сволочей, желающих захватить власть над Миром, или Мирами любой ценой — поистине безграничны!

Но что же самому Конану теперь делать?!

Получается, он уже обрёк бедолаг-ящеров на голодную смерть! Потому что теперь-то люди их точно…

— Вот оно, Конан. Священное Здание. Там, внутри, и расположен Арегат.

Конан переступил порог массивного сооружения из, даже, насколько он видел, необожжённых саманных кирпичей, сверху крытого всё так же: связками соломы и землёй.

Всё верно: вот они стропила из брёвен, на которых лежат доски настила, и проглядывают в щели толстые пуки-связки чего-то вроде камыша. Но не на них, и не на толстых глинобитных стенах задержал надолго свой взор киммериец.

Вот он, странный предмет в центре: слабо жужжащий «Арегат».

Сильно похож на самый обычный деревянный ящик. Только очень большой. Не иначе, маг хотел спрятать его начинку от посторонних взглядов за защитным кожухом. Разумно, конечно.

В глаза бросалось, что при работе над ящиком сверху образуется что-то вроде сиренево-фиолетового тумана, быстро, впрочем, уходящего наружу из окон-проёмов под самой крышей. Никакого сомнения в том, что это именно тот самый «элемент», который и позволяет двум мирам взаимно «проникать», и экстракт из которого ему намешали в «Зелье», у варвара не было. Как и в том, что перед ним то, что называли в некоторых хорошо развитых странах — машиной. То есть, механизмом, работающим вполне самостоятельно.

Киммериец не торопясь обошёл гудящую машину кругом.

Вот оно в чём дело. Вот почему Тумсс говорил о том, что они ничего не могут сделать. А ведь пытались: оно и видно.

На полу у торчащего из недр машины наружу длинного рычага лежало восемь сморщенных, иссохших, и скрюченных, словно в страшных муках, тел — ящеров.

И ещё одно тело висело на этом самом рычаге, судорожно обхватив его.

Тело человека.

Почерневшего и превратившегося в словно сморщенный сухофрукт лица Конан не узнал. Да и очень удивился бы, если б узнал: не может же он знать в лицо всех негодяев-магов Ойкумены! Зато он порадовался, что хотя бы не придётся очередного претендента на роль Повелителя Вселенной, и Светоча Мудрости — убивать. Всё уже сделано до него.

Но вот что делать с убившим Хозяина «Арегатом»…

Ясно одно: если он хочет освободить людей от «ига» ящеров, и сделать их проникновение в мир людей невозможным в будущем, нужно машину остановить. Выключить.

А как это сделать?

Вероятней всего — с помощью вот этого самого, торчащего наружу, железного рычага. Его судя по всему маг и поднимал, чтоб довести дело до конца.

И эта же мысль явно приходила в головы, как сама собой разумеющаяся, не только Конану. Но — вон они, лежат на полу. Те, кто «додумался».

— Ваше Величество. Когда машину… Тьфу ты — Арегат, только построили, но ещё не включили — в каком положении был вот этот рычаг?

— В нижнем, Конан, в нижнем. Отец рассказывал, что маг только с большим трудом поднял рычаг до середины, и тут его словно пронзила молния! Вспышка была видна за три мили, а грохот — как от удара молнии! Отец тогда потерял сознание, как и все наши, кто при этом присутствовали. А маг умер прямо на месте. Мгновенно. Я понимаю ход твоей мысли: да, мы тоже считали, что если опустить рычаг снова вниз — этот ужасный ящик перестанет работать, и всё вернётся на свои привычные места!

Ваш мир снова растает, словно дурной сон, и живительный свет солнца снова озарит нашу священную землю!

Конан хмыкнул. Но возражать против такой трактовки не стал. Тем более что думал примерно так же: появление мира ящеров здесь, в Турсинии, отдалённой провинции Коринфии, людьми — тоже воспринимается как дурной сон!

— Значит, эти храбрецы… — Конан рукой указал на мумифицированные иссохшие тела.

— Да, Конан. Пытались опустить рычаг!

— А почему они не подумали, что если мага убило, то может убить и их?

— Они подумали, Конан. Но они были готовы отдать жизни за наш народ, за его будущее! Счастливое будущее.

Конан подумал, что быть патриотом — это одно…

А быть умным патриотом — совсем другое.