Тёмное пламя

— Видно, в награду за преданность, — не сдержавшись, горько заплакала Меви. — Это все лесные! Если бы Джаред не сдержал их тогда — никого бы не осталось из нашего Дома.

Возможно, только возможно, я был не слишком-то справедлив к нему. Может, и правда, он выбрал меньшее из двух зол…

Кстати, насчет зла.

Мне известно, почему Дей еще не выбил дверь в покои Алиенны, не задушил ее в объятиях и не вручил отысканный на морском берегу глаз Ллира и увядшие, но все еще прекрасные первые подснежники с юга.

Это меня беспокоит куда более украденной крови моей госпожи, Джареда в тюрьме на пороге смерти, столкновения двух Домов и неизбежной войны с фоморами.

Сын волка крушит собственные покои. Да поможет нам Дану, праматерь богов клана Туата Де Данаан.

* * *

— А что Алиенна? — удивляется Гвенн на вопрос брата. — Она не скучала без тебя… — бросает волчица и торопится уйти.

— Хочешь что-то сказать, Гвенн — говори прямо, — Дей подозрительно щурится, приподымает верхнюю губу, почти скалясь. — Только быстро. Я смертельно устал.

На пол летит изорванный плащ, весь в сине-зеленых подтеках, затем — перчатки и куртка в не менее печальном состоянии. Видно, Дей особо не останавливался ни в одной из сторожевых башен, торопясь домой.

Серый пес рычит у ног — он всегда не любил Гвенн, и Дей выставляет его за дверь.

— Ничего особен-но-го, — почти поет Гвенн. — Она всего лишь мило болтала с Джаредом и целовалась с Финтаном.

Долгая пауза, специально для Дея, жестокая и пустая, как слова про мою госпожу.

— Ты сам говорил, её нельзя не любить!

— Ты, — мгновенно задыхается от бешенства Дей, — просто ревнуешь! Скоро захлебнешься ядом в своем языке! — успокоиться взрослому волку трудно, он сжимает и разжимает кулак, прикрывает глаза, но жестокая пауза подбрасывает слишком много картин. Выдыхает: — Я не собираюсь тебя слушать!

— Я?! — поражается Гвенн, оскорбленно дергает обнаженным и манящим любого ши плечиком. Только её брат явно не любой, что, несомненно, Гвенн огорчает. Яд льется дальше. — Это не я дралась за нее! Это Джаред и Финтан! Джаред знал, несомненно знал, — тут елейный голосок волчицы просто кричит, что Джаред знал даже то, о чем Дей пока смутно догадывается, а Дей не привык узнавать все последним, — чем все закончится. Однако это его не остановило.

Голос Гвенн призывает мстить, Джаред не нравится ей не только потому, что вступается за мою госпожу, но и сам по себе, а злить склонного горячиться брата почти безопасно.

— Что?.. — глаза Дея темнеют.

Вообразить Джареда, всегда спокойного и всегда говорящего правду Советника дерущимся из-за его Алиенны почти невозможно. Но, видимо, волчий принц вообразил.

— А вот ты — ты не знал! — в голосе принцессы волков мешаются сочувствие и горечь. Если бы Дей почуял злобу, комедия прекратилась бы очень быстро, и Гвенн откладывает ее на потом. — Наша девочка нравится всем. А кто нравится ей? — вопрос повисает в воздухе, который, кажется, уже подрагивает. От неподвижного Дея, замершего, как зверь перед прыжком, волнами расходится ярость. — Она хоть раз говорила тебе, что любит? Ведь нет! Так почему ты так в ней уверен? Ты ее так хорошо знаешь?

Гвенн неплохо владеет мечом, но в стрельбе с ней никто не сравнится. Разящие стрелами вопросы опытной лучницы метко летят в сердце волчьего принца.

— Ты целовал ее, Финтан целовал ее, Джаред…

Гвенн прерыватся, стучит указательным пальцем по губам, в задумчивости возводит глаза к потолку, словно не видя и не чувствуя нарастающей угрозы. Добавляет с видом знатока:

— Не знаю, не видела. Она говорила мне… — обрывает себя, хитро косится, будто обещала держать в тайне только что выдуманные секреты подруги, но хитрость уходит, сменяясь вновь сочувствием. — Ну да ладно. Ты слеп, братец. Или глупеешь с этой…

Гвенн переигрывает, истинно волчья, непримиримая злоба рвется на волю, и принцесса обрывает себя, виновато смотрит из-под ресниц: хорошая девочка, проговорившаяся о темных секретах плохой. Дей не отвечает, Дей занят, Дей пытается дышать.

— Пойду. Проведаю бедного, бедного Джареда.

— Пос-той, — кажется, Дею больно уже не только стоять, не только дышать — ему жить невозможно. Он ухватывает за руку Гвенн так, что, кажется, она сейчас сломается. — Что… ска-зала Л-лили?

— Но ты же не собираешься меня слушать!

— Говори, Гвенн, — монотонно произносит Дей, и волчица сразу подчиняется. Хотя сначала отступает на два шага, и только потом продолжает:

— Я всего лишь спросила, кто ей мил, а она… посмотрела на Джареда! С теплотой и нежностью, — кивает, будто вспоминая подробности, словно не видя еще сильнее побледневшего брата. Вздыхает мечтательно: — Это же так мило, влюбиться в своего спасителя! Тебе не кажется, это было бы ужасно мило? Балладу можно сложить.

И смотрит, будто ждет, жаждет ярости, крика, разрушений. Волчья принцесса не умеет любить, что бы сама себе ни придумывала.

— Если ты врешь, Гвенн, если просто хочешь позлить меня в очередной раз!..

— Я никогда не врала тебе! — рычит Гвенн не тише. — Никогда не врала!