Тёмное пламя

— Хватит об этом.

Делает ещё один отвращающий жест рукой, прикрывает глаза, а когда распахивает вновь, из серых они становятся янтарными. Дей очень плохо себя контролирует, когда дело касается моей госпожи.

— Ты хочешь узнать про Джареда?..

Девочка кивает. Ещё одно имя, бывшее для Дея одним из дорогих, а теперь причиняющее чистую боль.

— Я отвечу. Как бы он ни был дорог отцу и сколь много не сделал, защищая наш Дом… Его убьют завтра. Оскорбление сына Леса. Тут бессилен даже король, он не готов и не будет воевать со всеми кланами из-за одного ши.

Девочка зажимает рот, сдерживая крик. Дей продолжает так же внешне равнодушно:

— А Джаред много сделал для нас. Ты знала, что он командовал нашими войсками, когда Дети Леса сровняли с землей Золотую Башню? Знала?! — в ответ глядит испытующе, продляя собственные муки: — Ты все еще просишь за него?

Боль за Джареда, боль за Дея гаснет перед горькой памятью о прошлом, сжимает горло, и моя госпожа едва может вымолвить:

— Да, мой принц…

— Тогда ведь погибли твои родители, Лили! И он приложил к этому руку. Просто ничего не делай, и ты отомстишь. Ты все еще просишь за него?

Ах, какие эти волки все-таки эгоистичные! Если бы ей надо было спасать тебя, она бы просила за тебя, глупый и жестокий принц! Она бы попросила за тебя и перед твоим отцом, и перед всем миром, и перед тобой!

— Да, Дей, да!

Месть для моей госпожи неприемлема, особенно месть человеку, который тайно вывез ее из владений бывшего Дома Солнца, присматривал за ней всю ее жизнь, а не так давно снова спас. Но для Дея это еще одно доказательство правоты Гвенн.

— Невероятно. И объяснимо лишь одним, — Дей продолжает монотонно. — Но я готов выполнить твою просьбу, принцесса Солнца, если ты выполнишь мою.

Девочка смотрит непонимающе. Мерцание моей госпожи потухает, ее с Деем все так же разделяет два шага в почти полной темноте, но пропасть между ними — куда больше.

— Убийства невозможны в дни королевских свадеб! — рыкает Дей и снова стихает, но тонкий лед внешней холодности трещит от еле сдерживаемой ярости, боли и гнева. — Ты готова пойти на это?!

— Я… — девочка запинается, она не хочет думать, что это именно те слова, которых она ждала, не ожидая, на которые не смела надеяться в самых своих ярких мечтах, — не понимаю…

— Ты станешь моей женой и матерью моих детей? — волк требует, волк страдает, волк не может отпустить, его мир почти погиб, но он будет счастлив даже постоянно режущими осколками. — Примешь ли ты мой Дом как свой?

— Что с тобой, Дей? — девочка делает шаг вперед и тревожно заглядывает в его напряженное бледное лицо. — Ты не болен? Ты…

Девочка вздыхает прерывисто, устраивает ладонь на его широкой груди. Сердце принца колотится как сумасшедшее, но он перехватывает её руку, словно боясь, что его глупое сердце выскажет все напрямую.

— Не договорил слова. Не спросил, люблю ли я, и не сказал, что любишь сам, — произносит она удивленно.

— И не надо.

— Ты не любишь меня, Дей, сейчас — нет!

— Я знаю, кто и кого любит. Это неважно.

Чего еще ожидать от волка? Волки жестоки, но больше всего они жестоки к самим себе.

Девочка качает головой — как это может быть неважно? Ее Дею это было важно! Но вот только… ее Дей не сомневался ни в ней, ни в себе, не смотрел, как на чужую, обдавая то льдом презрения, то огнем ненависти. И не стал бы делать предложение так, словно зачитывает приговор.

— Ты — моя, и только моя. Скажи — да, принцесса Солнца, и тот, за кого ты просишь, не умрет.

— Не так я думала…

Девочка поднимает взгляд на Дея, руками больше не тянется, но улыбается слабо, поражаясь разнице мечтаний и реальности. И хотя в душе есть разочарование, волосы больше не мерцают, светят ровно, пусть и неярко, моя госпожа почти счастлива.

— Да, Дей. Да, конечно же, да!

Безусловное согласие. Не оспорить. Но это не самое страшное. Страшно то, что посреди комнаты закручивается вихрь из черных и золотых искр, разделяется на две части и опускается на два безымянных пальца, принца Волка и принцессы Солнца.

— Но даже твоего согласия — мало для королевского брака.

Принц пугающе спокоен, мне вовсе это не нравится!

Дей сжимает руку моей госпожи. Рана неглубока, но плохо проходит, как все магические раны, кровь снова бежит сквозь повязку и пальцы волчьего принца. Ноздри его трепещут. Алиенна не вырывается, она кладет другую кисть поверх его, смотрит непонимающе. Девочка все еще тревожится не за себя — за своего Дея!

Он видит это. Волчонок, приди же в себя! Должно хватить и колец!

Он прикрывает веки, почти успокаивается, и я так надеюсь… Но потом ощутимо накатывает вторая волна огня: ревности, злости и бешеного желания, сжигая свежевыстроенную им плотину, Дей открывает глаза, и в них бьется невыносимо яркое пламя. Я не знаю, что сможет остановить его теперь.

— Дей! Ты пожалеешь, — ужасается своему пониманию моя госпожа. — Дей, не надо, не сейчас, Дей, прошу тебя, нет!..

Девочка, ты создана, чтобы любить и чтобы тебя любили. Ты смогла бы оживить наш угасающий мир. Это — что угодно, но только не любовь. Почему его пламя настолько темно?