Тёмное пророчество

Летучие змеи кидались на Элоизу, которая отгоняла их пронзительными криками и махала могучими крыльями, стараясь подняться к сетке. Абеляр следовал за ней.

Мое сердце колотилось о ребра. Ясное дело, сквозь сеть нам было не прорваться. Скорее всего, она была рассчитана на то, чтобы выдержать напор грубой силы, удары клювов и когтей. Я представил, как мы врежемся в сетку и, отскочив от нее будто от трамплина, снова упадем на арену. Не слишком достойная смерть.

За мгновение до столкновения Калипсо вскинула руки вверх. Она заревела от ярости, и сеть, выгнувшись вверх, сорвалась с креплений и улетела в небо, словно гигантская салфетка, подхваченная штормовым ветром.

Свободные и невредимые, мы поднялись над амфитеатром. Я изумленно посмотрел на Калипсо. По ее виду стало понятно, что она удивлена не меньше моего.

Вдруг она как-то сникла и завалилась набок. Элоиза накренилась, стараясь удержать волшебницу у себя на спине. Калипсо, которая была почти без сознания, едва держалась за грифонью шерсть.

Когда наши благородные скакуны поднялись повыше, я посмотрел на арену. Там, внизу, чудовища раздирали друг друга, но я не заметил и следа Литиерса.

Извернувшись, Мэг посмотрела на меня свирепым взглядом:

– Ты должен был уйти!

После этого она обхватила меня руками и обняла так крепко, что у меня ребра затрещали. Всхлипывая и дрожа всем телом, она зарылась лицом в мою футболку.

Я же не плакал. Нет, уверен, глаза мои были сухими. И не рыдал как младенец, нет-нет. Признаюсь лишь вот в чем: ощутив, как ее слезы пропитывают мою футболку, как острые уголки очков-«кошечек» впиваются мне в грудь, вдохнув ее запах (печеные яблоки, грязь и пот), я был весьма рад, что мне снова не будет покоя от Мэг Маккаффри.

17

На Станцию!

Мэг Маккаффри лопает мой хлеб

Рыдаю как бог

Элоиза и Абеляр знали дорогу. Мы покружили над Станцией, затем часть крыши сдвинулась, и грифоны, описывая витки спирали, спустились в главный зал.

Как только они приземлились – ровнехонько в гнездо, – к нам по лестнице забрались Джозефина и Лео.

Джозефина обняла за шею сначала Элоизу, а затем и Абеляра:

– Милые мои! Вы живы!

Грифоны радостно заворковали и прижались к ней.

Джозефина улыбнулась Мэг Маккаффри:

– Добро пожаловать! Меня зовут Джо.

Мэг, для которой, по-видимому, столь теплый прием был в новинку, недоуменно моргнула.

Калипсо не то слезла, не то упала со спины Элоизы. Если бы Лео вовремя не поддержал ее, она запросто свалилась бы с выступа вниз.

– Осторожней, mamacita! – сказал он. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Волшебница сонно моргнула:

– Все нормально. Не волнуйся. И не называй меня… – Она повалилась на Лео, который едва успел ее подхватить.

– Что ты с ней сделал?! – свирепо уставился на меня он.

– Ничего! – возмутился я. – Похоже, к Калипсо ненадолго вернулась магия.

Я рассказал о том, что произошло в зоопарке: о нашей встрече с Литиерсом, о нашем побеге и о том, как сеть, растянутая над ареной, вдруг выстрелила в небо, словно кальмар из водяной пушки (не самая удачная из военных разработок Посейдона).

– Это было обалденно! – неуместно вмешалась Мэг.

– Литиерс, – пробормотал Лео. – Я его не переношу! С Кэл все будет хорошо?

Джозефина проверила пульс Калипсо и потрогала ее лоб. Повисшая на плече у Лео, волшебница храпела как дикая свинья.

– Она перегорела, – заявила Джозефина.

– Перегорела?! – вскрикнул Лео. – Не нравится мне, когда что-то перегорает!

– Это просто такое выражение, дружище, – ответила Джозефина. – Она переборщила с магией. Нужно отнести ее к Эмми в медпункт. Давай я ее возьму.

Она забрала у него Калипсо, даже не взглянув в сторону лестницы, спрыгнула вниз, и, пролетев двадцать футов, ловко приземлилась на пол.

– Я бы и сам так смог, – насупился Лео.

Он посмотрел на Мэг. Несомненно, он узнал ее по моим многочисленным рассказам о перенесенных испытаниях. В конце концов, девочки в одежде цветов светофора и очках «кошачий глаз» со стразами встречаются не на каждом шагу.

– Ты Мэг Маккаффри, – заключил он.

– Ага.

– Класс. Я Лео. И… э-э… – он указал на меня. – Я так понимаю, что ты можешь им, типа, управлять?

Я прокашлялся:

– Мы просто работаем вместе! Никто мной не управляет. Правда, Мэг?

– Врежь себе, – приказала Мэг.

Я отвесил себе пощечину.

– Потрясно! – улыбнулся Лео. – Пойду проверю, как там Калипсо, а потом нам нужно поговорить.

Он съехал по перилам вниз, а у меня появилось дурное предчувствие.

Грифоны уселись в гнезде и довольно кудахтали, переговариваясь. Не могу назвать себя грифоньей акушеркой, но, слава богам, Элоизе полет, кажется, не навредил.

Я повернулся к Мэг. Щеку жгло после удара. Гордость моя была растоптана, как Литиерс под лапами боевых страусов. И тем не менее я был весьма счастлив видеть мою юную подругу.

– Ты спасла меня. – После этого я добавил еще одно слово, которое каждому богу дается нелегко: – Спасибо.

Мэг схватила себя за локти. На ее средних пальцах блестели золотые кольца с серпом – символом ее матери Деметры. В полете я как сумел перевязал ее рану, но ноги у нее по-прежнему дрожали.