Тёмное пророчество

Ближайшие Охотницы кинулись ко мне, пробивая себе путь сквозь германцев. Одна из них показалась мне знакомой: у нее были непослушные черные волосы и ярко-голубые глаза. Вместо серой камуфляжной одежды, которую носили последовательницы Артемиды, на ней были джинсы и черная кожаная куртка, увешанная булавками и нашивками «Рамоунс» и «Дэд Кеннедиз»[34]. На лбу сверкала серебряная диадема. В одной руке у Охотницы был щит с жуткой физиономией Медузы – как я подозревал, не настоящий, иначе я бы уже превратился в камень, но достаточно хорошая копия, от которой даже германцы съеживались от страха и отступали.

У меня в памяти всплыло имя девушки: Талия Грейс. Помощница Артемиды, предводительница Охотниц лично пришла мне на помощь.

– Спасите Аполлона! – крикнула она.

Я воспрял духом.

«Да, спасибо! – хотелось мне прокричать. – НАКОНЕЦ-ТО кто-то верно расставил приоритеты!»

На мгновение мне показалось, что порядок в мире восстановлен.

Коммод раздраженно вздохнул:

– Это не входило в программу игр. – Он оглянулся, видимо лишь сейчас заметив, что рядом с ним остались только два стражника и Литиерс. – Литиерс, давай туда! – рявкнул он. – Задержи их, пока я буду переодеваться. Нельзя же сражаться в гоночном комбинезоне. Это просто смешно!

У Лита задергался глаз:

– Ваше величество… вы ведь хотели освободить меня от должности. Лишив меня жизни!

– Ах да, точно. Что ж, тогда пожертвуй собой! Докажи, что ты, в отличие от своего идиота-папаши, хоть на что-то способен! Честно говоря, хотя Мидас и умел прикосновением превращать вещи в золото, толку от него все равно не было никакого. И ты ничем не лучше!

Кожа вокруг синяка, оставленного на лице Литиерса страусом, покраснела, словно птица все еще топталась у него на голове.

– Ваше величество, при всем уважении…

Рука Коммода метнулась со скоростью гремучей змеи и вцепилась в глотку воину.

– Уважение?! – прошипел император. – Ты говоришь мне об уважении?!

Оставшихся императорских стражей поразили стрелы. Оба германца упали на землю с новым симпатичным пирсингом с серебряными перьями в носу.

Третья стрела летела в Коммода. Император прикрылся Литиерсом, и стрела воткнулась тому в бедро.

Воин закричал.

Коммод с отвращением отбросил его:

– Я что, должен убивать тебя сам?! Серьезно?! – Он занес кинжал.

Что-то – не иначе как изъян персонажа – заставило меня пожалеть раненого Кукурузника.

– Ливия, – позвал я.

Слониха поняла. Она отвесила Коммоду такой подзатыльник хоботом, что император растянулся на газоне. Литиерс потянулся к рукояти своего меча. Схватив его, он вонзил острие в незащищенную шею императора.

Коммод взвыл, зажимая рукой рану. Оценив количество крови, я понял, что Литиерс, увы, промахнулся мимо яремной вены.

Глаза Коммода сверкали:

– Ах ты предатель! За это ты будешь умирать медленно!

Но этому не суждено было случиться.

Оказавшиеся рядом германцы, увидев, что император истекает кровью, бросились ему на помощь. Ливия подхватила Литиерса и оттащила нас назад, когда варвары сомкнули ряды вокруг Коммода, выставив перед собой стену из щитов и направив на нас копья. Германцы были готовы атаковать, но прежде чем они успели сделать хоть что-то, стена огня отрезала нас от них. Дракон Фестус приземлился рядом с Ливией. Германцы тут же начали отступать под крики Коммода «Отпустите меня! Я должен их убить!».

Лео, сидящий на Фестусе, поприветствовал меня жестом летчика-истребителя:

– Как дела, Лестеропулос? Джо получила сигнал бедствия. И тут же отправила нас обратно.

К нам подбежала Талия Грейс с двумя Охотницами:

– Пора уходить. Через пару минут их будет слишком много.

Она указала на очковую зону, где пытались построиться выжившие после описанного Фестусом круга почета: сотня кентавров, киноцефалов и полубогов из Императорского Дома.

Я посмотрел на боковые линии. К первым рядам трибун от поля шел пандус, пожалуй достаточно широкий для слона.

– Я не брошу Ливию. Забирайте Литиерса. И Трон Памяти. – Я стянул со спины стул, снова возлагодарив судьбу за то, что он такой легкий, и бросил его Лео. – Трон нужно обязательно отнести к Джорджи! Мы с Ливией пройдем через выход для смертных.

Слониха уронила Литиерса на газон. Кукурузник со стоном схватился за торчащую у него из ноги стрелу.

– М-м, Аполлон… – нахмурился Лео.

– Я не могу допустить, чтобы эту благородную слониху здесь замучили! – настаивал я.

– Да, я понял, – Лео указал на Лита. – Но зачем нам этот придурок?! Он пытался убить меня в Омахе. Угрожал Калипсо в зоопарке. Может, я просто дам Фестусу его прихлопнуть?

– Нет! – Я и сам не знал, почему так настаивал. Коммод, подставивший своего воина, разозлил меня почти так же сильно, как Нерон, который манипулировал Мэг, или… ну да, Зевс, сославший меня в мир смертных в третий раз. – Ему требуется лечение. Он будет хорошо себя вести – правда, Лит?

Литиерс сморщился от боли, кровь заливала его изорванные джинсы, но он сумел едва заметно кивнуть.

Лео вздохнул: