Тёмное солнце

Медленно, шаг за шагом, он отступал. Откуда-то сверху, рассыпая огненные искры, неторопливо летели горящие мешочки с травами, рассыпавшиеся в местах падений взрывами дыма и еще чего-то, очень напоминавшего силу Мастеров Империи. Только более злую, и направленную на разрушение, а не на созидание. Свет умеет не только дарить жизнь, но и отнимать тоже.

На западе, где ночь задержалась перед моментом рассвета, она набухала темными тучами, в которых расцветали вспышки далёких молний. Грохот грома терялся в стрёкоте и треске панцирей насекомых, в шипении их крыльев и языков пламени, выжигавших проплешины в редеющем потоке членистых тел. Посмертник молчал уже давно, а призрачная фигура, составленная из скорпионов, рассыпалась, смешавшись струями серого тумана с потоками тварей.

— Кирин! — широким взмахом разбрызгав прыгнувших на него крылатых хищников, прокричал прижавшийся к стене ущелья Морстен. Он чувствовал вонь силы смерти, и знал, что через фасетки насекомых взгляд мёртвого повелителя посмертия злобно следит за каждым движением своей неудавшейся марионетки. — Пеленгас, Тьма тебя раздери, Кирин! Ты выкидыш снежного червя и послед уккуна. Можешь не бояться Света, но опасайся Тьмы. Она не любит, когда с ней играют в такие игры.

Внезапно появившиеся немного выше него гибкие фигуры, закутанные в лоскутные одеяния, быстрыми движениями опутали торс Повелителя Севера верёвками, и Морстен ощутил резкий рывок, от которого помятые ребра загорелись болью. Скорпионы остались далеко внизу, а мимо лица Гравейна вниз полетели большие свёртки трав, дымящиеся и плюющиеся огнём запальных трубок.

Его чувствительно приложило спиной о выступавший камень, и он застонал от боли. «Только не позвоночник, — подумал Морстен, — только не чёртов позвоночник». Небо над ним наклонилось, и его осторожно положили на землю. Встревоженные тхади наклонились над своим владыкой, ощупывая Гравейна в поисках ран. Он через силу улыбнулся, пытаясь пошевелить ногами. Вроде бы получилось, хотя дышать было трудно.

Лаитан не стала ничего отвечать на замечание варвара о том, что случилось. Не считавший никого, кроме, пожалуй, имперцев достойными даже упоминания, Ветрис расценивал самопожертвование одного из тхади, как обычное взрезание глотки жертвенному бычку.

— Ничего особенного, — тихо повторила Лаитан в спину варвару, с брезгливым и расстроенным видом рассматривающим Морстена.

— Владетельница, ты что-то спросила? — повернулся он, почёсывая переносицу.

— Где ты был, будущий муж и правитель Империи? — с изрядной порцией издёвки во властном голосе осведомилась она. Варвар понял по её взгляду, что приукрасить или солгать у него не выйдет.

— В гостях у наших союзников, — ответил Коэн, пока Лаитан, не мигая, рассматривала его лицо. Ветер трепал ее волосы, неровной линией падающие на плечи и на лицо. Мать матерей коротко кивнула, не получив и десятой доли сочувствия, какое варвар отмерил Киоми. Она нравилась ему не больше, чем он ей. Впрочем, Медноликую принято было бояться, а не любить.

Рядом с Лаитан встали высокие худощавые люди, закутанные в красно-черные одежды. Один из них, стянув с лица повязку, ступил вперёд и посмотрел в глаза Лаитан. Долго, пристально, будто пытаясь в них что-то отыскать, знакомое только ему одному. Затем мужчина отступил назад и сказал:

— Они вернутся. И тогда уже не справятся никакие травы и заклинания. Ты и твои люди принесли проклятие в наш дом, но мы были готовы.

— Вы ждали нас? — немало удивилась Лаитан.

— Не тебя, но тех, кто идёт к океану, — сказал человек и зашагал прочь, предоставляя остальным выбор: следовать за ним или нет.

— Следуйте за ними, — хрипло сказал Морстен, приподнимая голову. По его натужно покрасневшему лицу можно было понять, что в ближайшее время рассчитывать на боевые навыки повелителя не приходилось. Тхади быстро переложили своего господина на плащ, и рывком подняли. Гравейн закусил губу. — Лаитан. Следуй за ними. Не спорь. Дорога к отцу лежит через горы. Кто знает их лучше горцев?

Ветрис презрительно хмыкнул, но внутри согласился с Темным. После увиденного им в пещерах варвар был готов прозакладывать связь с Сердцем, что горцы не так просты, как хотят казаться. «Может, и правда они — потомки изгнанников из Империи? — подумал он. — Тогда можно попробовать сыграть на этом».

Вереница усталых и раненых жриц, сопровождаемых ловкими воинами в черно-красном, двинулись навстречу рассвету по стремительно светлеющим склонам, взбираясь все выше. За ними следовали пыхтящие от усилий тхади, несмотря на тихую ругань их повелителя, требовавшего большей скорости движения, старались нести его как можно бережнее. Возле выхода из пещеры, оказавшегося совсем недалеко от входа в подземелья, но скрывавшегося за нагромождением скал, их ждали все те же горцы в своих маскировочных балахонах. Когда Морстена занесли в дымный зал пещеры, он заметил, как огромный камень, обтесанный в виде пробки, и изукрашенный золотистыми знаками, легко стронулся с места, и перекрыл вход, не оставив даже малейшей щели.