Тёмное солнце

— Года три назад и был. Давно пора, некоторые вещи делают и добывают только на Юге. Белое побережье даёт замечательную селитру, там гнездятся тучи птиц, и недалеко находятся рыбные отмели. Птицы едят, гадят, и на скалах под светом солнц и теплом моря образуются кристаллы, которые мы используем… для всякого разного. Полезного, — Семь Стрел помрачнел. Все-таки, едва не проговорился.

Он погладил короткий свёрток, висящий на спине рядом с небольшим походным мешком и колчаном для стрел.

— Понятно, — Морстен прислушался к чему-то, и насторожился, подавая знак тхади. — С юга слышен скрип дерева и какие-то звуки, похожие на рёв животных. Кажется, вашу серитру привезли.

Из-за небольшой возвышенности появилось облако пыли, в котором можно было различить очертания больших повозок, которые влекли вперёд непонятные звери.

Медноликая закусила губу. Все сбывалось с поразительной точностью, и теперь она ждала только явления Посмертника. Караван, бренча звонкими ошейниками на шеях рабов и ездовых горбатых животных, выдвинулся в то место, откуда два отряда могли прекрасно видеть друг друга. Лаитан неосознанно попятилась, едва не заведя своего уккуна задом в морду стоящего за ней животного. Сидящий на том уккуне дварф окрикнул Лаитан, и ей пришлось усмирять своего мохнатого друга.

Караван быстро разделился в боевой порядок и, издав утробный звук из десятка витых рогов, ринулся вперёд. Тхади моментально ощетинились арбалетами, взяв на прицел ведущих караванщиков, варвары сгрудились вокруг Ветриса, бестолково пытавшегося справиться с перепуганным уккуном, а Семь Стрел выдвинулся перед строем, желая переговорить с южанами до того, как они наломают дров, не разобравшись. До проводника долетел обрывок фразы:

— …драть их всех!

Семь Стрел помотал головой, словно оглушённый уккун, и теперь фраза, брошенная в ответ, дошла до него полностью:

— Они захватили наших сладких горцев! В зад им стрелы, детям шакалов и выродкам песочных червей!

Лаитан прикрыла глаза, пытаясь отыскать в себе остатки сил. Чешуйки почти все осыпались, оставаясь в труднодоступных местах по две или три, а сон и отдых не пополнили сил, лишь отняли их с кошмарами.

— Кто первый прольёт кровь, тому беловолосый варвар! — рядом с ней крикнул кто-то, подозрительно похожий голосом на Морстена. В ответ дружно загудели витые длинные рога южан.

Семь Стрел с чувством сплюнул на камень, понимая, что не в силах остановить сорвавшихся в бой варваров и имперцев. Даже северянин, который казался ему более выдержанным, поддался общему настроению, и скакал вместе со своими тхади, хотя и держась во второй линии, вместе с дварфом и Лаитан.

— Ну вот что теперь делать? — спросил небеса проводник. Оставшийся рядом с ним его двоюродный племянник согласно кивнул, блеснув на солнце рыжими волосами, выбивающимися из-под повязки.

— Варвары… — ответил он дяде, и сардонически усмехнулся.

Варвары врубились в выметнувшихся им навстречу всадников на невысоких кривоногих конях. Вооружённые кривыми саблями и одетые в стёганые халаты с кистями из кожаных полосок, они здорово напоминали естественных врагов Долины, восточных кочевников, с которыми у долинцев были давние непростые счёты. И рубились так же яростно, отбивая удары прямых мечей и топоров своими кривыми лезвиями, и завывая что-то вроде: «Йи-и-и-и, шайтанама, мотат-драт-жрат!»

Большие повозки, остановившиеся на дороге, изрыгали стрелы и болты из узких прорезей вверху, где находились, как понял Морстен, вооружённые охранники. Сами караванщики следовали позади вереницы скрипучих и вонявших неизвестными ему зверями повозок, на двугорбых конях.

Пока кочевники и варвары пытались истребить друг друга, он понемногу стал забирать вправо, между дорогой и горбившимся скалами и камнями обрывом. Тхади следовали за ним, и Лаитан с Гурруном и жрицами поневоле тоже — их уккуны подчинились стадному инстинкту.

— Куда мы скачем? — прокричала Лаитан, стараясь не упасть с ездового животного и не откусить себе язык от тряского галопа. — Морстен, зачем?

— Так надо! — ответил северянин, задумавший недоброе. По отношению к южанам. — Бить надо в голову, а не пытаться подсечь ноги.

Ветер заталкивал слова обратно в глотку, потому он сплюнул пыль, и ударил руками по ушам уккуна, придавая ему ускорения.

«Если я хочу остановить эту бесполезную схватку, мне нужно понять, стоит ли это делать, — подумал он. — Насколько я помню, триста лет назад в некоторых городах был культ Смерти. Если Посмертник распространил свою власть над ними так сильно, как и везде, то наилучшим выходом будет истребить южан под корень».

— Твою же задницу, — выругалась Лаитан, наблюдая, как тхади выстраивают клин со своим предводителем во главе. — Что творит этот укушенный тьмой?

— Скачи, детка, скачи, — Гуррун, страдавший от скачки еще сильнее, позеленел, но держался рядом с Медноликой. — Надеюсь, нам останется немного этих детей песков, а то мой топор уже скучает по драке. И хоть какое-то развлечение. А Тёмный решил ударить по тем, кто управляет караваном. Если их пленить или убить, все остальные разбегутся.