Тёмные души

– Две души – семьдесят пять лет. Еще и я поделюсь с ребенком своей магией… Как думаешь, хватит? – спросил я совета.

Смерть думала – не хватит. Она наконец закрыла матросу глаза и встала в полный рост.

– Еще одну для надежности? Лет на десять-двадцать, – сделал я вывод. И ведь нужно посчитать не меньше двух душ про запас. Будет непросто. – Хорошо, а что насчет Карела?

Костлявая насмешливо осклабилась, напоминая, что совсем недавно я сам отказался от выгодной сделки.

– Сколько? – У меня не осталось сил препираться и объяснять свою позицию. Нужно было уходить из порта, чтобы никто не застал меня у трупа и не связал со смертью матроса. Пусть старпом утром расскажет стражам и комиссии, что их человек ушел вместе с портовой шлюхой.

Если такая уловка сработает, это замечательно запутает следствие.

Смерть не отвечала. И смотрела на меня как-то странно, будто никак не могла определиться. А потом, когда я устал ждать вердикта и направился в сторону набережной, Костлявая, смазавшись в тень, нагнала меня и положила ледяную ладонь на плечо.

– Что? – Я встретился взглядом с темными провалами глазниц. – Предлагаешь сейчас дать отсрочку, а цену назвать потом?

На первый взгляд звучало хорошо. Даже слишком.

– А кого ты потребуешь после? Дуэйна? Ребенка Дафны или Амизи? Может, Луку и Мию? Или вообще захочешь, чтобы я перебил всех девочек в «Женском доме»?! Я не согласен на кота в мешке.

Смерть удивил мой отказ. По ее мнению, такое предложение было лучшим из того, что она могла сделать, не потеряв выгоды.

– Да, Карел для меня важен, но есть границы, за которые я не стану заходить, – тихо сообщил я. – Иначе получится, что все было напрасно: убийство моих собратьев, предательство Первоземья. Зачем я бежал, если поступаю так же, как они? Если ничем не лучше других?

На набережной оказалось на удивление людно. Работали несколько баров, звучала музыка. Чудесно пахло жареной рыбой с вечернего улова. На небольшой площадке выступала группа артистов, устроивших огненное шоу.

Костлявая чуть сжала мое плечо. Будто говорила – забирай эти пять месяцев и подавись ими. Потом как-нибудь сочтемся.

Подарок был королевским. Я запнулся о брусчатку, пытаясь подобрать слова благодарности, но Смерть уже развеялась под светом магических фонарей.

Что ж… значит, еще три жертвы. Уже проще.

Утро я встречал снова на набережной. Сидел на парапете, болтал ногами и, любуясь рассветом, попивал кахве, в который понимающий бармен добавил сливочного ликера. Судя по яркому зареву, день обещал быть теплым. На небе не наблюдалось ни одного облака до самого горизонта. А ветер, хоть и прохладный, дул несильно и приятно бодрил. Особенно в сочетании с хорошей порцией алкоголя в крови.

Ночь выдалась насыщенной: десять нападений, шесть ножевых ранений, четыре магические атаки, три попытки изнасилования и одна – удушения. И это я так-то не полез вглубь бедняцких кварталов!

Растянулись трущобы по окраине бухты, куда с севера спускались горные хребты, по пути мельчая и превращаясь в поросшие кипарисами и лаврами холмы. Спуск к океану там был плохим: одни острые скалы и волнорезы. В прежние века здесь располагались капища язычников. Земля, пропитавшаяся жертвенной кровью, не плодоносила и несла в себе отпечаток смерти. Селиться по своей воле в этих местах вряд ли бы кто-нибудь стал. Сюда приходили, только оказавшись в безвыходной ситуации.

Я, конечно, знал, что трущобы – везде трущобы, и в городе, увы, не всем хорошо живется. Но настолько «теплого» приема как-то не ожидал.

Зато в футляре, обернутые в черный бархат, лежали целых семь наполненных пробирок. Три души для маленького крадуша, которого носила леди Мосфен, остальные – про запас, раз уж Смерть отдала пять месяцев жизни Карела задаром.

Души, конечно, были слабые. Две нити совсем тонкие: в одной всего пять – семь лет, еще и с гнильцой человек попался; вторая тянула на десять – двенадцать. Но мужчина запятнал себя убийствами, а потому часть души вовсе пришлось отрезать – она почернела и ссохлась. С остальными мне повезло. В общей сложности в ранце теперь лежало около ста пятидесяти лет. Хороший улов.

Особенно если учитывать, что мой резерв за ночь так и не опустел.

Я не заметил даже незначительных изменений, хотя достаточно поколдовал. Одно исцеление шести ножевых ранений раньше отняло бы не меньше четверти резерва. Казалось, будто во мне образовался нескончаемый запас силы. Темные души тоже перекусили: под конец ночи усталость взяла свое, и я не захотел тратиться на очередную банду. И снова на коже не осталось следов, когда, насытившись, щупальца вернулись обратно.

Сейчас я чувствовал их вялое шевеление внутри, но вместо беспокойства ощущал некое удовлетворение и защищенность. С такой подстраховкой меня мало волновали и сестра Келебриэль, прячущаяся где-то в городе, и виконт Хвэста, и папская комиссия.

Громко и широко зевнув, я отставил стаканчик с недопитым кахве на парапет и устало потер лицо. Надо было собраться с силами и сделать еще один рывок до «Женского дома», спать хотелось неимоверно. Но я оттягивал момент, дожидаясь восхода солнца.